На следующий день я вернулась домой. Глеб сам меня отвёз, поднялся в квартиру, прошёлся по ней и удивился.

— У тебя очень уютно, но чем хуже мой дом? Он хотя бы просторнее.

— Прости, но здесь мне нравится больше. И ещё я устала от охраны. Не понимаю, как ты всё это терпишь?

— Это издержки большого бизнеса, я не обращаю на них внимания.

Я обняла его и прижалась щекой к груди. Несколько минут мы постояли так, потом я пошла готовить завтрак. Перекусив, Глеб уехал на работу.

***

Как я и предполагала, расследование заглохло. Единственная призрачная ниточка — номер, с которого прислали сообщение о киллере — никуда не привела, сим-карта была серая. Пытались засечь примерное местонахождение мобильного телефона, в который она была вставлена. Тот сначала находился рядом с заброшенной стройкой, а потом переехал за город, в район мусорной свалки. Стало ясно, что им воспользовались и сразу же выбросили.

Всё это не поднимало Глебу настроения. Наши отношения тоже переживали не лучшие времена, моё возвращение домой сильно на них повлияло. Я больше не ездила в его коттедж, теперь мы встречались у меня. Пока я постоянно находилась в доме Глеба и никуда без него не выезжала, всё было хорошо. А когда я оказалась на свободе, он не смог справиться с ревностью. Не то, чтобы я давала поводы. Просто у него были свои представления о том, как нужно жить, и они кардинально различались с моими.

Для меня это не стало сюрпризом, я предполагала такой поворот заранее, поэтому и пыталась избежать связи с ним. А для него вся моя жизнь стала одним сплошным поводом для ревности. Я могла подолгу не брать трубку, если гуляла в каком-нибудь парке, наслаждаясь природой. Могла спокойно уехать поздно вечером кататься на мотоцикле со знакомыми парнями. Выбравшись к родителям, оставалась у них ночевать. А Глеб будил их ночными звонками, пытаясь узнать, где я нахожусь.

Я всё чаще чувствовала раздражение и ловила себя на мысли, что постоянных выяснений отношений мне уже достаточно. Можно было попытаться соответствовать его ожиданиям, но тогда я бы перестала быть собой. А на такие жертвы я идти не собиралась, потому что понимала — они потом обернутся против меня. И в результате ничего не дадут ни ему, ни мне.

Глеб хотел, чтобы я жила его жизнью. Думая, что мне не хватает развлечений, звал в рестораны и на банкеты. Но когда заметил выражение моего лица и вспомнил, чем это закончилось в прошлый раз, сам передумал. Он предложил купить билеты в Париж, а я ответила, что в этом году у меня уже запланирована Чичен-Ица. Я видела, он старался меня понять и не мог. Но всё же попытался справиться с собой, и какое-то время мы общались вполне мирно. Только хватило его ненадолго.

Неожиданно со мной связались ребята, с которыми я лет пять назад ходила в горы. Они, в отличие от меня, до сих пор не бросили это увлечение и сейчас возвращались из очередного восхождения. Проезжая через наш город, позвонили мне. Мы уже давно почти не общались, лишь изредка перезванивались. Но всё равно, к людям, с которыми ночевала в общей палатке, шла в одной связке, кому доверяла свою жизнь, долго сохраняется ощущение близости и родства.

Я обрадовалась им и пригласила к себе. Ребятам нужно было провести здесь одну ночь, на следующий день они уезжали дальше. Я заранее позвонила Глебу, предупредила, что у меня гости, и мы не сможем вечером встретиться. Почувствовала, как напрягся его голос, и вздохнула — только бы обошлось без ревности.

Заехав за ребятами на машине в аэропорт, я удивилась, что их только двое, а должны быть втроём.

— Гришка отправился к друзьям, заберёт нас завтра. Он не решился к тебе ехать, ты же понимаешь… Наверное, всё ещё страдает, — хмыкнул один из них. Да, с Гришкой, высоким светловолосым атлетом, у нас тогда был очень бурный роман.