Меньшевики не отрицали право наций на самоопределение, но считали, что в условиях полной хозяйственной разрухи, экономической отсталости и политической нестабильности, по крайней мере, некорректно призывать к политическому отделению от России.

Ю. О. Мартов критиковал занятую большевиками позицию в отношении войны. Он настаивал на необходимости заключения мира без аннексий и контрибуций, так как полагал, что данное обстоятельство будет способствовать просвещению пролетариата в разных странах и подтолкнет рабочих к конкретным мерам по свержению своих правительств и установлению демократических режимов.

Большие надежды меньшевики возлагали на Объединительный съезд, проходивший 19–25 августа 1917 г. Он был призван сплотить ряды РСДРП и уточнить тактические и стратегические установки. Несмотря на то, что официально было заявлено о создании РСДРП(о), о единстве ее рядов, в действительности кризис партийного единства не был преодолен. Большинство партии стояло на оборонительных позициях. Меньшевики-интернационалисты категорически отказывались принимать официальную политическую линию партии.

Мартовцы и оборонцы резко расходились в оценках движущих сил революции: места и роли буржуазии. Ю. О. Мартов в обосновании своих политических установок исходил из так называемого «классового анализа». Он, безусловно, признавал Февральскую революцию как буржуазно-демократическую, но ставил вопрос о роли буржуазии в революционных событиях.

Мартов пришел на Объединительном съезде к выводу, что благодаря тесному сотрудничеству революционной демократии и буржуазных классов была гарантирована устойчивость и жизнеспособность не только революции, но и совершенных его завоеваний109.

Еще в 1905 г. меньшевики предвидели огромную роль буржуазии, которая была призвана скрыть определенную роль в революционном процессе: «…как прогрессивная часть капиталистического общества»110 она не должна была остаться не у дел. Но первый этап революции пройден: самодержавие низложено, и буржуазия вступила на качественно новый уровень. Мартов объяснял такой быстрый переход тем, что революция в России разразилась в особой исторической обстановке: шла война. Буржуазия была связана «нитями империалистических интересов»111 с антидемократическими силами Европы. Революция требовала провозглашения демократической республики, демократизации армии, проведения демократической аграрной реформы, решения национального вопроса. Это создавало необходимые условия для нормально функционирующего буржуазного общества. Но, с другой стороны, созданная благодаря войне связь между российской и западноевропейской буржуазией ставила препятствия для углубления демократических преобразований. Целью буржуазии было «развить революцию до национального предела и за этим национальным пределом ей остановить»112.

Пять месяцев революции привели к тому, что буржуазия утратила свои изначальные позиции. Встал вопрос о том, какая общественная сила могла претендовать на роль новой движущей силы революционного процесса. Мартов в качестве подобной силы видел городскую и сельскую мелкую буржуазию, т. е. революционную демократию в непролетарской части. Интернационалисты выступали против диктатуры пролетариата и крестьянства, мотивировав это тем, что, осознавая свои интересы, мелкая буржуазия будет отмежевываться от социализма. Связь правительства с Советами привела к топтанию на месте, что вызвало ослабление влияния Советов на революционную демократию и способствовало «центробежным тенденциям пролетариата».

Ю. О. Мартов обвинил большевиков в том, что их выступления 3–5 июля вызвали кризис власти и способствовали выведению на сцену политической борьбы контрреволюционные силы