– А теперь берём короб с двух сторон. Просовывай руки в щель, аккуратно, чтоб ничего не попортить. На счёт «три» каждый рвёт в свою сторону. Мы должны разорвать её. Готов? Раз-два-три!

Они разодрали коробку, и разноцветные воздушные шарики взмыли вверх. Инга хохотала от радости.

– За нас, ребята! За нас! – Акулов взял бокал из рук Инги.

Они чокнулись, выпили. Шарики летели всё выше и выше. Ветер уносил их в сторону насыпи Октябрьской железной дороги.

Инга обхватила Акулова за шею, расцеловала в щёки и замерла, прижавшись к нему. Глядя поверх её головы на Хвостова, Дима показал тому глазами вниз. Александр увидел два длинных свёртка на дне коробки. Он поднял их, развернул, внутри оказались цветы. Дима подал ему знак, чтобы сам вручил розы девушке.

Александр объединил цветы и вытащил одну розу, чтобы в букете осталось нечётное число.

– Готово? – воскликнул Акулов.

Он отпустил девушку, и она обернулась. Розы привели Ингу в восторг. Теперь она накинулась с поцелуями на Александра. До этого мгновения она думала, что Акулов из чувства мужской солидарности включил Хвостова в авторы идеи с шариками. Но получив розы, она поверила, что сюрприз ребята готовили вместе.

В какой-то момент Хвостов подумал было отложить разговор, ради которого пригласил коллегу в гости. Но затем решил не менять своих планов. Парнем, конечно, Акулов был хорошим, но пора было призвать его к порядку.

Уже стемнело, когда они вдвоём вышли на балкон перекурить. После нескольких затяжек Хвостов сказал:

– Димончик…

Про себя он с удовольствием отметил, что очень удачно нашёл, как теперь самому обращаться к коллеге, раз тот стал называть его Шуриком. «Раз уж так, то ты мне даже не Димон. Ты мне Димончик», – с удовлетворением думал Хвостов.

– Димончик, ты уж прости, дружище, но я хочу пару слов сказать о работе. Старик, так нельзя. Ты ставишь меня в неловкое положение. Я же не хочу и не буду лишать тебя премии. Объявлять тебе выговоры, докладные писать? Тем более не буду. Старик, ты не обессудь, но если ты и дальше будешь так, я просто по-мужски набью морду…

Начав разговор, Хвостов ждал, что Акулов попытается перебить его. На этот случай Александр приготовился повысить голос, от дружеского тона перейти к металлу, попросить коллегу заткнуться и не перебивать. Но Акулов слушал его совершенно спокойно. Свет, падавший из-за раздвинутых штор, освещал его лицо, по-прежнему доброжелательно-весёлое. Слова Хвостова нисколько не обижали его и уж тем более не оскорбляли.

Александр ждал, что обещание набить морду заденет Акулова, он начнёт хорохориться. На этот случай Хвостов был готов применить силу. Но и эти слова не задели Диму.

Отреагировал он неожиданным для Хвостова образом. Выслушав назидание, Акулов затянулся в последний раз и, затушив окурок, сказал:

– Сань, да ты не парься. Я договорюсь с Вешняковым, он меня в кредитно-плановый переведёт, а тебе… Да вот ту же Людку дадут, пускай она и пашет.

Высказав эту идею, Акулов без всякой паузы добавил:

– Ну чего, идём, а то оставили Ингу скучать.

Разошлись они поздней ночью. Уговаривали Акулова остаться ночевать.

– Куда тебе? Метро уже закрыто, автобусы не ходят…

– Да не волнуйтесь, доберусь, – настаивал Акулов.

– Как ты доберёшься? На частнике? На такси? Так на «Мерседес» никогда не накопишь, – возражал Хвостов.

Но Акулов и тут удивил их. Он кому-то позвонил, сослался на какого-то Моисеича, продиктовал адрес и жестом показал Хвостову, что проблема решена, за ним уже едут.

Инга сидела за столом и сюсюкалась с котёнком. Хвостов с волнением думал о том, что девушка без всяких обсуждений оставалась с ним.