Для начала мы со Скрепышом перевели на себя все сообщения о новых грузах. Я не знаю, кто настраивал программу и обучал менеджеров, хотя… похоже, как таковой настройки и обучения как раз и не было.

Во-первых, никто не заморачивался тем, куда что кладет. Мешки направляли на обычные полки, хотя для них были устроены специальные отсеки. Тяжелые грузы ставили поверх картонных коробок. Температурный режим? Нет, не слышали. Химикаты бросить рядом с бытовыми предметами – легко. Отправить на продажу товар с едва начавшимся сроком годности, хотя рядом лежит тот, у которого он уже подходит к концу, – запросто. Нюансов множество! И я даже нашла на портале их описание, таблицы, рекомендации. Но никто туда не смотрел, а программа их не учитывала. Может, и могла учитывать, но сотрудники этой функцией просто не пользовались. Интересно, почему? Не могут же все быть только из отпуска красоты. Не обучили? Начальство не требует в этом разбираться? Программа совершенно не юзер-френдли? Хотела бы я посмотреть на всё это с другой стороны.

Собственно, именно из этого происходило и во-вторых. Если они не умеют или не хотят использовать эти все знания, то почему сами выбирают место хранения? Можно же просто скинуть задание мне или таким же контролёрам на других складах. И пусть у роботов болит голова, куда что ставить. Логично? Логично. Но почему-то не делают. Скрепыш тоже удивлялся и разводил руками-линиями.

Если изначально меня радовали ровные ряды ящиков, их чистый вид и кодировка, то теперь иллюзия порядка рассыпалась в прах. Сейчас, шагая между стеллажей, я видела не аккуратно заставленные отмаркированными товарами полки, а хаос и ошибки.

У половины роботов софт стоял или косячный, или частичный, или как у Сени до недавнего времени. Но хуже всего то, что данные из базы частенько не совпадали с реальностью.

Судя по алгоритму, записанному в моей программе, я должна была пройтись по всему складу и проверить каждую единицу товара, однако, посмотрев предыдущие отчёты, обнаружила, что по факту во время прежних инвентаризаций из базы просто вычёркивались проданные и разбитые товары и добавлялись привезённые. А это совершенно другие действия! И результат у них будет совершенно иной! Например, я точно знала, что на стеллаже 21-Б, место 158 не лежит пресловутый френокрезатрон Н-134-О. Однако в базе там числился именно он. И такого полно!

В связи с этим передо мной во весь рост вставала извечная русская проблема – что делать? Исправлять отчёт или продолжать вести его таким же ущербным способом? Вся моя натура восставала против второго, но инстинкт самосохранения вопил: кто-то ведь же дал команду составлять отчёт именно так. Разработчик, не представляющий работы склада в принципе, туповатый начальник, ленивый менеджер, вороватый завхоз – да любой из них мог это сделать. И так же любой представлял опасность.

Однако задание мне дал Валетов, и ему же мне предстоит отчитываться. Что если он окажется умнее того ленивого менеджера? Правда, без моих подсказок он бы вряд ли заметил, что на складе какие-то проблемы, Нагибко бы задурила ему мозги. Или нет. Я не знала.

Но уповать на то, что он тупой и ленивый, я не могла. Да и потом – одно дело задачи, которые кто-то когда-то поставил, и другое – свежая инвентаризация. Может, предыдущие и не я делала. Даже скорее всего не я. Нагибко сказала что-то о покупке конфиската. Может, меня недавно закупили? И, выходит, не в оптовой партии. Помимо слов Нагибко, которые могли вовсе не иметь отношения к действительности, я видела и роботов вокруг себя. Они все от меня отличались и сильно. Да и другие ЧОР-контролёры все были разные. А это означало, что, скорее всего, никто не разбирался, какой у нас на самом деле функционал. Загнали на стандартные таски, и всё. И не будет ничего удивительного, если теперь я, получив индивидуальное задание, выполню его не так, как его выполняли всё это время.