- Вы ведь расскажете, что произошло? – намурлыкивал мне на ухо судья. – Ну же, Эдит, смелее…    

- На самом деле… - заговорила я, но голос подвел – так я разволновалась. – Всё не просто…

- Я пойму, - ласково кивнул он.

- Я не…

Каким-то случайным образом взгляд мой скользнул мимо лица судьи – на окно, в котором не было стекол.

Стекол не было, зато была невообразимо страшная рожа – бледная, плоская, без носа, с черными глазами без белков, с широким безгубым ртом, в котором поблескивали два ряда острых треугольных зубов. Как у акулы! Это уродство обрамляли повисшие серые волосы, с которых сочилась вода.

- А-а-а… - шепотом закричала я, потому что в груди сдавило, а в горле словно застрял комок из газет.

Теперь уже я ухватилась за судью двумя руками, прижавшись к нему и чуть не прыгнув на колени. Он резко обернулся, но за мгновение до этого бледная рожа скользнула в сторону и исчезла.

- Что там такое? – судья хотел вскочить, но я вцепилась в него, не отпуская.

Меня колотила крупная дрожь, а желудок предательски сжимался. Хорошо, что я не съела жирный омлетик. А то сейчас меня бы вывернуло наизнанку.

Рейвен Кроу всё-таки оторвал меня от себя и подбежал к окну. Вряд ли он там что-то увидел, потому что когда отошел от окна, лицо у него было разочарованным.

- Ну, хозяйка? – заговорил он, оставив мурлыканье. – Кто это был? Кто-то следит за вами? Это Жонкелия?

Я честно пыталась ответить, но слова застревали где-то в горле.

- Ещё не наговорились? – стоило только назвать имя – и появилась хмурая мамаша Жо. – Может, хватит, господин судья? Там холодно, между прочим. Если желаете допросить – вызывайте официально, а не выгоняйте бедную женщину из дома, - тут она заметила, как меня трясет, и воинственно скрестила руки на груди. – Вы с ней что сделали? Вы ее пытали, что ли?

- Это вы сейчас подглядывали в окно? – спросил судья без обиняков.

- Я?! Да за кого вы меня принимаете? – мамаша побагровела, и сыграть это было просто невозможно. – Я – уважаемая женщина…

- Там никого не было, - ухитрилась выговорить я. – Мне правда очень плохо, господин Кроу. Если не возражаете – продолжим беседу завтра.

- Какое – завтра?! – возмутилась старуха. – Да ей неделю надо отлеживаться после вашего допроса!..

Судья смерил меня взглядом, посмотрел на мамашу Жонкелию, процедил сквозь зубы:

- Я заеду завтра, - и вышел, едва не сорвав дверь с последней петли.

- Вот тебе и курочка-цекотурочка, - изрекла старуха что-то непонятное и выглянула в щелку между дверью и косяком. – Ушел. Точно ушел. А ты, - она фыркнула, - ты бы лучше помалкивала. «Продолжим беседу!». Принцесса, что ли? Запомни, ты – вдова Бриско Милларда, моего сына. И только попробуй сболтнуть что-нибудь лишнее.

- А что это вы мне угрожаете? – ответила я воинственно, хотя всё ещё стучала зубами от страха. – Не вы ли, мамаша, утопили свою невестку?

Если бы я была убеждена, что это старуха приложила руку к убийству Эдит, я бы не была такой смелой, но что-то подсказывало обратное. Наоборот, старухе отчаянно нужна была Эдит Миллард. Любая – с того света, зомби или просто говорящий манекен.

Я ждала, что сейчас старуха накинется на меня, возмущаясь, что её – такую хорошую и уважаемую, обвинили в преступлении, но мамаша Жонкелия вдруг всплеснула руками и села на лавку, рядом с пустым блюдечком.

- Утопила! – воскликнула она насмешливо и горько. – Да это озеро черта лысого утопит, не то что дурочку Эдит! Говорила я Бриско – не нужна нам эта проклятая мельница…

- Эм… а кто заглядывал в окно? – спросила я, невольно покосившись в сторону разбитого окна, но никаких рож там сейчас не наблюдалось.