А сапожник с портным день-деньской тачали сапоги да шили кафтаны для царских приближенных, сидя в душной мастерской. И только иногда, когда постельничий уезжал по какой-нибудь государственной надобности, они выходили посидеть на золотом крыльце, подышать свежим воздухом и, не выпуская своих иголок, поболтать и посплетничать.

Царевич был законченным двоечником. Так и не выучил названия столиц сопредельных стран и в какую сторону закручивается буравчик. И было бы его дело плохо, если бы умная баба Бабариха не объяснила царю, что у царевича дислексия и синдром дефицита внимания. И обучать его надо предметно. То есть возить по разным европейским столицам, где он запомнит названия важных городов по именам дворцов, в которых им окажут торжественные приемы. А правило буравчика заучит, глядя, как откупоривают старинные вина.

И дело после этого пошло на лад. Свиту с собой взяли огромную. Ездили целый год и оказались наконец в Бургундии. Там они подзадержались, потому что правило буравчика в тех местах изучалось особенно наглядно. Свита вся перезнакомилась с королевским двором. И всем понравилась печальная толстушка – жена принца-наследника. К этому времени приворотное зелье повыветрилось, и принц жену совершенно разлюбил и откровенно ею пренебрегал.

Тогда ткачиха соткала ей самых модных и нежных тканей, повариха наготовила диетических блюд, от которых принцесса приятно исхудала, сапожник и портной нашили изящных нарядов и туфелек, и вдовый царь влюбился в нее, как юнец.

Вначале король возражал против сыновнего развода, но когда царь сообщил, что замка принцессиного ему даром не надо, – на что ему замок в такой дали, у него и самого теремов не счесть! – то дело сладилось. Царь женился на разведенной королевишне, а царевич выучился охоте, военному делу и разведению винограда. И оказался юношей путным и самостоятельным. Так что царь с царицей на него и нарадоваться не могли.

Тут они отправились в обратный путь и за три месяца вернулись к себе домой. Днем каждый занимался своими важными делами, а вечером все выходили поболтать, сидя на золотом крыльце. Король с королевичем, правда, остались в Бургундии, но часто писали письма, обещали наведаться в гости и посидеть с остальными. Так что золотое крыльцо пришлось на всякий случай расширить и укрепить.

Романы строят писатели. Работают годами, возводят стены, ставят колонны, полируют ниши, режут фризы и лепят капители. Купола, кровли, балюстрады, черепица – все в одиночку, до последнего флюгера. Очень устают…

Стихи расцветают сами в подходящую погоду при полной луне под трели соловья. В маленьком палисадничке поэта. А он только поливает и наблюдает, как распускается бутон. И гадает, что из него получится – хризантема, лилия или анемон. Всего только и делов – срезать аккуратно вовремя и в сборник.

А сказки разбросаны повсюду. Их можно собирать, как светлячков. Кто оказался на правильной полянке – того и сказка. Главное – не зевать и чтобы лукошко было под рукой.

У царя Берендея родилась в добрый час маленькая дочь-царевна. Пока была младенцем – все бы ничего. А чуть у нее молочные зубки выпали – все в тереме забеспокоились. Мамки вообще сон потеряли. А и простые псари да рынды – и те в затылке почесывали. Уж такая девочка росла – на диво! Собой красавица, поет как иволга. Буквицы рисует золотом да киноварью. В горелки – первая. И нравом – что твой ангел небесный.

За кого же ее такую замуж отдавать? Это где же такие королевичи водятся, чтобы ей пришлись ровней? Искать начали, когда царевне было восемь.