Меланхолин. Стихи Мелисса Шварц
Дизайнер обложки Мелисса Шварц
Иллюстратор Мелисса Шварц
Редактор Мелисса Шварц
Корректор Мелисса Шварц
Фотограф Мелисса Шварц
Фотограф Денис Лисейчиков
Фотограф Алесандр Кашталян
Фотограф Александер Вайгель
Фотограф Jens Haworka
© Мелисса Шварц, 2018
© Мелисса Шварц, дизайн обложки, 2018
© Мелисса Шварц, иллюстрации, 2018
© Мелисса Шварц, фотографии, 2018
© Денис Лисейчиков, фотографии, 2018
© Алесандр Кашталян, фотографии, 2018
© Александер Вайгель, фотографии, 2018
© Jens Haworka, фотографии, 2018
ISBN 978-5-4490-4128-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
часть первая
Мне мир привиделся иной…
Мне мир привиделся иной…
Янтарный свет глядел из окон,
Сквозь жалюзи и хрупкость стёкол
Он отражался и сверкал,
Искрясь в прозрачной тишине
Вина, застывшего на дне…
И шелест музыки далёкой
Печалью гладил отблеск дня,
Струной гитары вдаль маня
И в глубине дыханья песни
Гармонию тепла храня.
И дым сиреневый струился
По крышам маленьких домов,
Где запах их воздушных снов
Меж труб кирпичных притаился…
Тут звон часов, как лёд, разбился,
Воспоминания храня
О том приснившемся пейзаже,
Что так преследовал меня.
И я очнулась от виденья —
Передо мной был мир иной:
Под пылью бархатной и мглой
Предметы, словно привиденья,
Следили пристально за мной.
Вдали магнитофон играл,
И свет янтарный плыл из окон,
Сквозь жалюзи и хрупкость стёкол
Он отражался и сверкал
В туманной ауре зеркал,
Искрясь в прозрачной тишине
Лица, глядящего извне.
Катастрофически
Как же мало – катастрофически,
Мне тебя не хватает морально,
Мне живётся тобою – физически,
Без тебя я – не актуальна.
Без тебя не смешно – фактически,
Без тебя и под солнцем – туманно,
Не улыбчиво, скучно практически,
Без тебя – всё банально и странно.
Я стараюсь, клянусь, стратегически
Я учусь не думать печально.
Просто вместе? Катастрофически!
Я хочу обладать – персонально!
Кафе
Давай мы встретимся в кафе,
где булькает заварник чайный,
за столиком, что самый тайный,
а может – в старенькой софе
зарезервируем два места,
протёртые вельветом брюк…
Монет забросим пару штук, —
и автомат сыграет престо,
мы будем дружно подпевать,
закажем грог или глинтвейн,
себя почувствуем взрослей
и станем так – существовать.
Домой вернёмся вместе с ночью,
на цыпочках – по спальням – врозь,
друг другу преданы – насквозь,
мы разорвём табу все в клочья…
И снова встретимся в кафе,
где вдруг как гаркнет кофеварка,
а нам с тобою – жарко-жарко,
хоть уплетаем мы – парфе.
Не пропадай
Только ты больше не пропадай,
Как весной растворяется снег,
Свет дневной ускоряет свой бег
Ближе к сумеркам. Солнцем не тай,
Не гори звездой, чтоб чрез год
Вдруг упасть в галактики плен,
Стань началом, творцом, и тлен
Не коснулся б тебя, как нот
Меркнет звук в театре пустом,
Когда музыкой стала тишь,
Не исчезни, пока горишь,
Но сожги – ты вечным огнём,
Опали, поглоти, и – будь
Неизменным, как твердь земли,
Нерушимым, чтоб мы прошли
Рука об руку – весь наш путь.
Бронь на любовь
Без звонка придёшь, без звука,
Словно кот, скользнёшь под плед
И замрёшь. Лишь час – разлука.
Ощущалась – сотня лет.
Чуть коснусь тебя рукою,
Тихо улыбнусь глазам…
Разразится вдруг и взвоет
Не сезонная гроза.
Мои волосы погладишь,
Усмехнёшься громовым
Тем раскатам в снегопаде.
Сонно станет – нам двоим.
Но уснуть не даст погода,
До утра – вдвоём лежать…
Фантастична как природа!
Но реальна – благодать.
Сам, тайком, уйдёшь – за кофе.
Так не хочется вставать…
И не буду – вот твой профиль
Близко, рядом… Пусть кровать
Станет нам на сутки домом,
Ты возьмёшь себе отгул…
Притворимся, будто громом
Мы повержены. Всплакнул
На работе твой коллега…
Там какой-то гость, аврал.
Что поделать: гром со снегом
Нам любовь – бронировал!
Как долго строят города…
Как долго строят города,
Как медленно плывут закаты,
Как не спеша и чуть дрожа
Стремятся реки все куда-то…
Размеренно пыхтят часы,
И стрелки капают лениво,
И запах утренней росы
Уходит в день неторопливо…
И с остановками, ворча,
Чуть катится пустой автобус…
Как млеет толстая свеча…
Скрипит в библиотеке глобус.
И как мгновенно, словно сон,
Те пять минут прогрохотали,
Когда твой голос, тембр, тон
Воспоминаньем вечным стали.
Зимний вечер
Зимний вечер. Гляжу тебе вслед из окна.
Тонут свечи. В снегу остывает луна.
Взгляд не вечен: вот скрылся ты за стеной.
Следами отмечен – твой путь по дороге домой.
И холод греет, когда вспоминаю звонок.
Ванилью веет, ступаешь через порог.
В руках ромашки: разве возможно зимой?
Цветные чашки, и вечер тоже цветной.
Печенье пахнет. Неловко крошится халва.
Заварка чахнет, и вместо чая – слова.
Вдвоём в квартире. Десерт грустит на столе.
Ты – лучший в мире – в любви признаёшься мне.
За чудесами
Над домами, вверх ногами,
Без страховки, не страшась,
Люди шли за чудесами,
И кривляясь, и смеясь…
А внизу хихикнул город,
Вдруг надулся и всплакнул:
Не взлететь, увы, бетону,
Хоть все окна распахнул.
Больше некому работать,
Конец света в дверь: «Тук-тук».
Жизнь давно пора заштопать,
В бабушкин сложив сундук.
Шар летит на керосине
Над густым туманом трасс…
Мы герои, что в картине
Оживаем каждый час.
Чтобы глянуть из холста,
Перепрыгнуть край той рамки,
Вверх ногами – неспроста,
Сразу в шахматы – и в дамки.
И сбежать бы нам всем вместе,
От картины – влево, вправо,
Перепачканные лестью,
Но имеем же мы право
Над домами, вверх ногами,
Без страховки, не страшась,
Счастье догонять часами,
Крепко за руки держась.
Майский сад
Мне снился май, весна в цвету…
Но не цветам была я рада…
Ты написал «Уже иду!»,
Для счастья больше – и не надо.
Ты спал и видел яркий сад…
Ты в нём гулял – не маю рад,
А мне, пришедшей в звездопад,
В ленивый вечер, в мир цикад…
Мне снился май… Мне снился – ах!
Будильник, потерявший совесть,
Вдруг как вскричал: «Глянь, там, впотьмах,
Тебе судьба рисует повесть…»
В ней вместо мая – мюзик-холл
Вместо цикад – тут рок-н-ролл…
И света алый ореол
Вокруг тебя, – и сад отцвёл.
Он засмущался, что не смог
Быть краше, ярче, интересней…
В саду из сна – пятьсот дорог…
Но нам одну, чтоб безызвестней.
Чтоб не нашёл никто наш сад,
В котором рада я – ведь рад
И ты, когда назад нет врат,
Когда не спим – сто дней подряд.
Когда не снится май, но сон
В реальность нашу превратился…
Когда слова все – в унисон,
Ведь в мае ты в меня влюбился.
Пшеница
Я сижу обнажённая перед тобой,
Не стесняюсь и не робею.
Где-то там распахнулись окна гурьбой,
Но – твоим же теплом себя грею.
Я смотрю, обнажённая, прямо в глаза,
Не волнуюсь, не вертятся мысли…
На проспекте огнями блестит бирюза,
И сосульки под крышей повисли.
Я сижу обнажённая вместе с зимой,
Не прикрылась, бесстыжая, снегом.
Ты замёрз, словно лёд, ты любуешься мной.
Двое в мире, – и нет нам ковчега.
Мы сидим, как лианы. Мы между собой,
Перепутавшись, воздух надели…
Вместо солнца – нас небо накрыло грозой
В обнажённой земной цитадели.
Мы стоим – вот уж стен нет и дома вокруг,
Окна, двери, картины пропали.
Обнажённое время рисует нам круг,
Напоказ чтоб пред всеми предстали.
…Я сижу обнажённая перед толпой,
Я люблю тебя, нет – не робею.
Пусть осудит народ, громогласно. Нагой,
Родилась. И такой же истлею.
Я пшеницей взойду, в лугу золотом,
Может быть, ты сорвёшь молодую.
И тогда, обнажённым своим колоском
Нежно в шею тебя поцелую.
Одиночество
Одиночество – это дар.
Нет таких, кто посмел бы пнуть.
Нет иных, кто своё бы гнуть,
как им хочется, стал бы. Пар
от далёкого пульса труб
согревает морской песок.
Одиночество, как носок:
в нём и пол без заноз. Не груб
одиночеству кто-то там,
нет вокруг никого, всё – тишь.
Ни толпа, ни всего лишь мышь
не разделит день пополам,
не отнимет тоски кусок,
не возьмёт одеяла часть.
Одиночество – не напасть,
это – пьяный бордовый сок.
Очень вкусный, давай я дам!
Будем пить и дивиться дню,
а ночами – пойдём к огню…
Стоп, ошибка. По именам
не прошепчем, не позовём.
Одиночество? Фу! Пустяк.
Ну и пусть безо всех, хоть как…
Только, вроде, лучше – вдвоём.
Так кричит тишина…
Так кричит тишина…
Шелест судеб,
Шорох на крыше,
Лепет губ,
Стон объятий…
Ты слышишь?
Так кричит во тьме тишина.
Плач стекла,
У окна
Кто-то дышит.
И дождём
На песке
Голос вышит, —
Так зовёт тишина.
Звук унижен.
Молча лижет
Кошка руку.
На балконе бесстыжем
Тень любви, —
Ты обижен.
Так зовёт тебя тишина.
Уходи же.
Скажите мне, крыши…
Скажите мне, крыши, но только потише…
Любить тебя можно сильнее и выше?
Чтоб таинство чувств было там, где чуть сонно
Дымок из всех труб ползёт монотонно…
Скажите мне, окна, но только без звона…
Любить тебя можно пронзительным тоном?
Как в опере, громко, как меццо-сопрано,
Чтоб сила той песни взрывала все раны…
Скажи мне, мой город, ты был мне родимым,
Ты дал мне ту встречу – с необходимым…
Скажи, можно ли нам гулять снова рядом?
Брусчатку всех улиц испепелить взглядом…
Нам можно держаться не чуждо, а нежно?
Скажи мне, река. В одночасье безбрежный
Поток твой в любовь мою превратился…
Но Он почему в меня не влюбился?
Скажите мне, крыши, скажите, районы,
Ответь мне, метро, – спроси павильоны!
Весь мир – разреши, ну пожалуйста, слышишь?
Но стены молчат. Только крики мальчишек
Внизу, во дворах, в перекличке паролей…
Ребята, скажите, он мною доволен?
Вот вам сто монет – вы подслушайте только,
Он имя моё говорит? Пусть хоть сколько…
Пусть даже разок. Значит можно, простите?
Вы парня в пальто, да, брюнет, позовите…
Окликните, пусть обернётся, заметит
И, как в первый раз, – у Невы заприметит.
Скажите, в чём дело? Что было не так?
Опять обозналась – слепа, но пустяк.
Ведь в каждом прохожем – одна лишь картина:
