– Ты, можешь и не ходить, но будь добр завтракать со всеми. У тебя сегодня в меню свежий творог. Приятного всем аппетита!

Меир ела медленно, как и было сказано, ей хотелось поговорить, но она молчала. Желание сердить или расстраивать Анфису Станиславовну ей не хотелосб. Омлет ангелу понравился. Он был нежным и таял во рту, оставляя после себя интересное послевкусие приправ.

– Благодарю Вас, очень вкусно, – Меир вытерла салфеткой губы.

Анфиса Станиславовна удовлетворенно кивнула: на тарелке ее гостьи было пусто:

– Молодец, теперь так же тихо идите одеваться.

Меир в предвкушении нового места радостно и вприпрыжку шла рядом с Анфисой Станиславовной. Кот шел рядом, но с унылым видом. Анфиса Станиславовна перед выходом сказала, что они – ее команда на день, поэтому должны соответствовать. Если пальто Меир она назвала сносным, то на Афанасия смотрела долго, качала головой и периодически причмокивала, потом с громким топотом убежала. Кот после этого отметил, что она сама «ну никак не тихая», за что и получил сразу расплату. Анфиса Станиславовна принесла ему красный бархатный ошейник, без спроса застегнула у него на шее и довольная сказала, что теперь и он – часть великой команды. Сама она надела длинное красное пальто и шляпу с широкими полями.

Афанасий величие команды совершенно не чувствовал, ошейник заставлял его нервничать и он ворчал всю дорогу. Меир и Анфиса Станиславовна игнорировали его недовольство. Вниманием прохожих они завладели полностью. Экстравагантная троица.

Анфиса Станиславовна остановилась, присела перед котом и, поправив ошейник, сказала:

– Животное, ты прекрасен, но вот с таким видом ты больше походишь на ходячую унылость. Выпрямись и шагай достойно.

Афанасий закатил глаза и ничего не ответил, только пошел так, словно он – звезда всей команды, а не Меир и, тем более, не Анфиса Станиславовна. При этом ангел вновь разразилась звонким смехом, а старушка удовлетворенно хмыкнула.

Меир ахнула, увидев ярмарку. На площади уже стояла большая, украшенная елка. При свете дня было плохо видно, но, все же, заметно, что она светилась огоньками гирлянды. Вокруг нее на коньках катались взрослые и дети, играла новогодняя музыка, слышался смех Деда Мороза. Меир негромко заметила:

– Вовсе он не так смеется!

– Деточка, ты что-то сказала? – спросила Анфиса Станиславовна, не расслышав из-за музыки слов Меир.

– Нет, ничего, – заверила ее «деточка» и, обращаясь к коту, громко сказала. – Не отходи, пожалуйста, далеко.

Афанасий в знак согласия мяукнул, что и не собирался. Теряться в его планы не входило.

Анфиса Станиславовна взяла Меир за руку, первый раз за все время прогулки, то есть, как она сама называла «променада».

– Нам немного дальше, это главная елка, здесь всегда много народу и гуляний, а рядом с ней общая ярмарка, нам надо на другую, но пройти придется через эту. Так что держитесь и не отставайте.

Анфиса Станиславовна шла очень быстро, но Меир и при таком темпе успевала все рассмотреть. Ей нравилось все: шарманчик с его непривычно звучащей для нее мелодией, выкрикивающие продавцы про горячие пирожки с разными начинками, акробаты с огненным шоу, лавки, где продавались разные товары. Для нее все это было в новинку, но эта суматоха ее радовала, говорила о жизни. Экстравагантная троица во главе с Анфисой Станиславовной прошла эту ярмарку быстро, и зашла в здание через двухстворчатую чугунную дверь с выкованными летящими единорогами. В нос сразу ударил запах керосина: дверь недавно натирали им, придавая ей блеск.

В холле стоял мужчина в темно-синем бархатном пиджаке, поздоровался и помог снять пальто. С Меир он обращался также элегантно и уважительно, как и с Анфисой Станиславовной.