– Это они про твои крылья, у людей их нет, и тебя сочтут немного, как это, да, эксцентричной.
– Крылья только по утрам непослушные и сами появляются, а потом я их убираю. Меня не назовут… – Меир запнулась, кот мяукнул, – да, спасибо, эк-сцен-трич-ной.
Последнее слово она проговорила медленно и по слогам.
– Еще люди не разговаривают с котами!
Кот на это тоже ответил. Меир засмеялась:
– Он сказал, что это неправда, все разговаривают с котами.
Петр засмеялся. Кристина улыбнулась, встала из-за стола, подошла к Меир и обняла ее:
– Не думай, что мы тебе запрещаем быть собой, но так безопаснее в этом мире. Мы волнуемся за тебя и хотим уберечь от всей грусти мира.
Кристина вышла на пару минут и потом вернулась со словами:
– Анфиса Станиславовна согласилась, сильно удивилась правда, что я обратилась к ней с такой просьбой, но я сказала, что это наша племянница.
Петр согласился с ней:
– Да, так будет намного лучше. Меир, беги переодеваться.
Кот спрыгнул и выбежал с кухни, Меир последовала за ним, так же бегом. Топот ее маленьких босых ног разнесся по всему дому.
Кристина с беспокойством спросила у Петра:
– Как думаешь, они с нами надолго?
Петр ответил ей:
– Думаю, надолго.
Он постарался придать своему голосу спокойствие, чтобы Кристина перестала переживать, но сам внутри очень волновался.
Маленькая рука Меир утопала в руке Кристины, Афанасий прижимался к ноге ангела. Так они втроем стояли на пороге дома их соседки. Дверь открылась, перед ними предстала Анфиса Станиславовна: женщина в возрасте в ватном халате и чепчике на голове, из-под которого выглядывали седые, кудрявые пряди волос.
Анфиса Станиславовна взглядом оценила гостей и вынесла свой вердикт:
– Мы про животное не договаривались, только про деточку.
Меир засопела.
– Я без кота не пойду, – она подняла Афанасия на руки, так, что его задние лапы доставали до пола, и прижала кота к себе.
– Ну, деточка, дом мой – правила мои. Или одна или не ко мне.
Меир крепче прижала к себе Афанасия. Кристина с мольбой в голосе обратилась к соседке:
– Анфиса Станиславовна, пожалуйста, они очень спокойные.
– Кот не гадит?
Меир отрицательно замотала головой:
– Он хороший.
– Ладно, – снисходительно проговорила Анфиса Станиславовна и отступила назад, пропуская Меир с Афанасием. Она сделала шаг, но Кристина не выпускала ее руку из своей.
– Все будет хорошо, не переживай, – тихо проговорила Меир Кристине.
Кристина присела на колени, обняла ее:
– Я знаю, – потрепала кота, – будь хорошим.
Меир с Афанасием на руках вошла в дом и сразу отпустила его. Он пробежал внутрь, хозяйка в след ему сурово сказала:
– Мебель не драть, по дому не гадить. Будь милым животным, а то дверь моего дома на выход открывается очень быстро. Для тебя, деточка, тоже, если ты будешь сильно шуметь.
– Быть тихой? – спросила Меир, снимая свое пальто.
– Схватываешь на лету, может и подружимся.
Анфиса Станиславовна пошла вглубь дома, Меир последовала за ней:
– А почему?
– Что почему?
– Почему нужно быть тихой? – уточнила Меир.
– Не люблю шум, – отмахнулась Анфиса Станиславовна.
– А насколько надо быть тихой?
– Максимально.
– Почему?
Анфиса Станиславовна резко остановилась:
– Вот сейчас громко и надоедливо!
Меир повторила вопрос тише:
– Почему?
Анфиса Станиславовна вздохнула:
– Не умею я с людьми, а с детьми тем более. Поэтому буду благодарна за то, что ты просто сделаешь так, чтобы я тебя вообще не слышала и не видела.
Меир кивнула. Она посмотрела по сторонам. Дом Анфисы Станиславовны по расположению комнат не отличался от дома Петра и Кристины, но главными здесь были – темная, массивная мебель и шелковые обои. Картину мрачности дополняла минимальное освещение.