– Потрясающе, Ноа! Если не считать утреннего куриного явления.

– Опять эти злобные сучки, – едва не закипел он и кровожадно добавил, – Надо было их отработкой окатить.

– В следующий раз, непременно. Что у тебя? Ты один?

– Я… эммм… там движок чихает, глянешь?

С салона авто открылся капот, и я поняла, что Ноа был явно с кем-то, то есть с кое-кем. Пассажирская дверь распахнулась, и ко мне вышла моя татуированная скала.

– Привет, медвежонок.

– Давно не виделись.

– Прости, но я не в силах пережить такую долгую разлуку с тобой.

Под чересчур пристальными, прямо испытывающими взглядами непрошеных гостей, я осмотрела нечто, которое я бы даже не решилась назвать двигателем, в каком он был неухоженном, неблагодарном состоянии.

– Чихает у него… троит, Ноа! Бензонасос умирает. Ты свечи когда последний раз менял, они все в масленом нагаре… двигатель закоксован… ты просто неряха. Надо менять маслосъемные колпачки. Или еще немного, и он не только зачихает, но и застучит в колокола. Такими темпами капиталка не за горами.

– Нет-нет! Мы же на ней работаем, Мишка, помоги! – пока Ноа сокрушался и хватался за кудрявую голову, я таяла под манящим загадочным взглядом моего Эвереста, который томно произнес.

– А больше ничего не замечаешь?

Интуитивно поднимаю глаза на крышку капота, а на ней изолентой примотана до боли знакомая, именно та самая бархатная коробочка, которую я так и не открыла в прошлые два раза.

– Выходи за него, Мишка! – вскинул руки к небу дрищ, а я обратилась к своей черной пантере.

– Может всю свою семью позовешь предложение мне делать?

– Надо будет, позову.

Оскар встает на одно колено и протягивает мне руку, я заворожено следую к его ладони, и он утягивает меня к себе, усаживая на свое бедро.

– Ну, медвежонок, ну, пожалуйста.

– Ос, мне всего двадцать! Я еще даже пожить не успела!

– Я тоже еще подросток.

Вот упрямый.

– Я все знаю, что будет! Трое детей и никакой личной жизни!

– Пятеро и только мы с тобой.

– Оскар… – я прижалась к его лбу и зажевала губу от волнения и счастья.

– Ай, девочка, ну сколько можно? – снова заскулил Ноа, – Ну скажи, да!

– Ладно, не спеши отвечать, малыш. Мама ждет нас на ужин.

Еще один нежданчик!

**************************************

Мы заехали ко мне, отца там не оказалось, поэтому я быстренько приняла душ и переоделась. Через буквально полчаса мы домчались до дома Оскара и стояли у него на крыльце, не в силах открыть дверь.

– Оскар, я так нервничаю. Желудок сводит просто.

Лицо стягивали тугие косички, и я все время глупо улыбалась, периодически хихикая от испытываемого стресса.

– Тебе не о чем переживать, мои тебя обожают, так же, как и я. У тебя его сводит, потому что ты не ужинала.

Еще немного помявшись, мы все-таки вошли сразу в объятия самой доброй и любящей женщине на свете – Лянеж.

– Джоанна!

Мама Оскара была потрясающе красивой и сильной женщиной, в одиночку вырастив троих детей, она никогда не вспоминала их отца. Она даже поменяла фамилию на Вашингтон, говоря, что ее муж "крошка-Дензел".

Братья работали день и ночь с раннего детства, обеспечивая свою семью, а сейчас еще и оплачивая обучение юной, младшей очаровательной Сиары, которая уже неслась на мою шею.

– Мишка!

Прекрасная половина семьи Вашингтон облепила мое зажатое тело и звонко расцеловала все мое лицо. А за столом сюрпризом сидел и скалился мой отец. И вместо "привета" он заголосил.

– Выходи за него!

Я развернулась к претенденту на мою руку и сердце, а сзади начала скандировать его чета, начиная подпевать моему избраннику.

– Я люблю тебя!

– Он любит те-бяяя! – эхом прозвучала Сиарочка.

Спасите, помогите!