– Вы не заметили, горел ли еще свет в комнате вашего шурина?

– Я видела свет под его дверью.

– Вы ничего не слышали?

– Ничего.

– Ваш шурин посвящал вас в свои секреты?

– Это зависит от того, что вы называете секретами.

– Случается, что мужчина предпочитает рассказать некоторые вещи женщине, а не своему брату или, например, своим родителям. Невестка одновременно является и родственницей и посторонней.

Она слушала его, не выражая нетерпения.

– Не рассказывал ли вам Леонар Ляшом, овдовевший несколько лет тому назад, о своих любовных связях?

– Я даже не знаю, были ли они у него.

– Он часто уходил из дому?

– Очень редко.

– Вы знаете, куда он ходил?

– Это меня не касалось.

– Мне сказали, что его сыну двенадцать лет.

– Ему исполнилось двенадцать месяц тому назад.

– Леонар Ляшом лично занимался его воспитанием?

– Не больше и не меньше, чем все занятые делами отцы. Леонар очень много работал, ему случалось после обеда уходить снова на фабрику.

– Ваша свекровь почти парализована.

– Она ходит только с палкой, и кто-нибудь должен поддерживать ее на лестнице.

– Ваш свекор тоже не слишком подвижен?

– Ему семьдесят восемь лет.

– Служанка, насколько я заметил, тоже не очень проворна. Если я верно понял, то ребенка все же поместили вместе с этими тремя стариками в левом крыле третьего этажа.

Она сказала:

– Жан Поль…

Спохватившись, она замолчала.

– Вы хотели сказать, что Жан Поль, ваш племянник…

– Я не помню, что я хотела сказать.

– С какого времени он спит на третьем этаже?

– Недавно.

– Год?.. Месяц? Неделю?..

– Около недели.

Мегрэ был уверен, что это вырвалось у нее непроизвольно, адвокат также это заметил и немедленно вмешался:

– Я удивляюсь, господин комиссар, неужели вы не могли получить эти сведения от других лиц. Мадам Ляшом пережила сегодня утром большое потрясение, и ей даже не дали возможности закончить свой туалет. Я считаю, что ее муж более подходит для…

– Во всяком случае, мэтр Радель, я закончил допрос, по крайней мере на сегодня. Если, конечно, у господина следователя нет к ней дополнительных вопросов.

Следователь отрицательно покачал головой.

– Простите, что я задержал вас, мадам…

– Вы хотите, чтобы я прислала вам мужа?

– Несколько позже. Я хочу сначала кратко допросить вашу старую служанку. Ее зовут…

– Катрин. Она больше сорока лет работает в доме, и ей почти столько же лет, как родителям моего мужа. Я посмотрю, не на кухне ли она.

Полет вышла из комнаты. Адвокат хотел что-то сказать, но сразу же раздумал и закурил сигарету, предварительно постучав ею по серебряному портсигару.

Он предложил сигарету следователю Анжело, но тот отказался:

– Благодарю. Я не курю.

Мегрэ, которому очень хотелось пить, но не хотелось ничего в этом доме просить, торопился как можно скорее уйти.

Прошло довольно много времени, прежде чем они услышали шаркающие шаги и какое-то царапанье за дверью.

– Войдите.

Вошла старая Катрин. Она обвела их еще более мрачным, чем прежде, взглядом и вызывающим тоном произнесла:

– Что вам от меня нужно? Кроме того, если вы будете так дымить по всему дому, у месье Феликса снова будет приступ астмы.

Что было делать? Под ироническим взглядом следователя Мегрэ со вздохом положил трубку на столик.

Более чем когда-либо смущенный поведением следователя и присутствием адвоката, нетвердым голосом, как бы нащупывая почву, Мегрэ спросил:

– Мне сказали, что вы живете в этом доме уже лет сорок?

Он хотел задобрить ее, доставить ей удовольствие. Но в ответ она злобно взвизгнула:

– Кто же это вам сказал?

В ту минуту, когда Мегрэ подумал, что роли переменились и теперь он обязан отвечать на ее вопросы, старуха заявила: