Миссис Б. и я стояли на указанном нам месте – возле дивизии генерала Хейнцельмана, а наши лошади остались при нашем работнике, которому было строго приказано оставаться там, где он был, поскольку они в любой момент могли нам потребоваться. Память верна мне – я прекрасно вижу миссис Б. – она очень старается выглядеть храброй – на ней небольшая и узкополая шляпка из итальянской соломки, черная амазонка с подвернутой, чтобы не мешала ходить – с помощью ленты – юбкой, на поясе – украшенный серебряными нашлепками семизарядный револьвер, на одном плече – фляга с водой, а на другом – тоже фляга – но с бренди, а на боку – сумка – с едой, бинтами, пластырем, etc. Высокая и стройная, с темно-каштановыми волосами, бледным лицом и голубыми глазами.

Сидя на своем коне, капеллан Б. выглядел очень торжественно, словно стоя лицом к лицу с ангелом смерти. Первым погибшим, которого я видела, был артиллерист из команды полковника Р. Упавший прямо на батарею и разорвавшийся снаряд, убил одного и ранив троих мужчин и двух лошадей. М-р Б. спрыгнул со своей лошади, привязал ее к дереву и со всех ног побежал к пушкам, миссис Б. так же быстро, как только могли, последовали за ним. Я наклонилась над тем, чье лицо было залито кровью, и кто не мог быть никем иным, как Вилли Л. Его смертельно ранило в грудь, но мучился он очень недолго – вскоре на носилках его унесли с поля боя.

Издали увидев, что произошло с батареей, к ней подъехал полковник Р., и в самый тот момент, когда он отдавал необходимые приказы, стальная цельнолитая пуля пролетела настолько близко от его головы, что он остолбенел – буквально на мгновение, – но вскоре, вновь обретя способность здраво рассуждать и действовать, он тряхнул голову и пожал плечами, – как это было ему свойственно – и в самым обычным и будничным тоном сказав: «Да, довольно близко», поехал дальше, так беззаботно, словно мимо него пролетела не пуля, а самая обычная птица. Но абсолютно недовольная этой ремаркой пуля ударила по моей бедной маленькой наполненной бренди фляге, лежавшей рядом со мной на полковом барабане, разнеся ее на мелкие осколки – и с такой злобой, как будто до того, как попасть ко мне, она принадлежала могучему Ордену Добрых Храмовников.

А потом битва закипела с удвоенной яростью. Ничего, кроме грохота пушек, звона стали и треск ружейных выстрелов. Что за сцена для столь яркого и солнечного сияющего субботнего утра! Вместо всего того приятного, что ассоциируется у нас с Субботой, – звона призывающих нас к молитве храмовых колоколов, воскресной школы и торжественности церковной службы – хаос, разрушение и смерть. На мили вокруг спрятаться было негде – самым безопасным местом являлось место в боевом ряду. Очень многие в тот день – те, что решили показать спину врагу и укрывшиеся в расположенных в двух милях от места битвы лесах, впоследствии были найдены разорванными на куски пушечными ядрами – достойная награда для них, которые потеряв стыд и забыв о своем долге и своей родине, в тяжкий час сражения бросив свой пост и своих товарищей, сбежал – мечтая только о сохранении своей жизни.