Там были длинные атлантические валы, покрытые снежной пеной. То тут, то там через большие интервалы виднелись маленькие черные точки, за некоторыми из них тянулись коричневые следы, другие были с небольшими белыми пятнами, отчетливо выделявшимися на фоне серо-голубого цвета моря. С каждым мгновением их становилось все больше. Потом волны с белыми гребнями пришли в движение, и большие океанские пароходы и парусники с полными парусами все меньше и меньше походили на игрушечные. Прямо под ними показался очень большой пароход с четырьмя трубами, из которых валил густой черный дым. Редгрейв взял в руки бинокль, с минуту смотрел на него и сказал:

– Это "Дойчланд", новый гамбургско-американский рекордсмен. Давайте спустимся и поболтаем с ним. Интересно, получает ли он новости о войне? Мы ведь заодно с Германией, и они могут что-то знать об этом.

– Это было бы очень мило! – сказала Зейди. – Давай полетим и покажем им, как мы можем бить рекорды. Полагаю, они уже заметили нас и теперь гадают, кто мы такие. Думаю, увидев нас, они почувствуют, как изрядно отмучился воздушный шар бедного графа Цеппелина.

Редгрейв отметил "мы" и "нас" с тайным удовлетворением.

– Хорошо, – сказал он, – мы полетим и устроим им небольшой аттракцион.

Перед командирской башенкой стоял стальной флагшток высотой около десяти футов, с галсами, пропущенными через прорезь в верхней части. Он достал из шкафчика под столом небольшой рулон бантинга, открыл стеклянную задвижку, вставил крючки и прикрепил флаг.

Тем временем длинная громада лайнера становилась все больше и больше. Палубы его были черны, люди смотрели вверх, на это странное явление, опускающееся на них из облаков. Прошла еще минута, и Космолет опустился на высоту пятисот футов от воды, примерно в полумиле за кормой "Дойчланда". Редгрейв повернул штурвал на два-три дюйма назад и нажал вторую кнопку.

Космолет мгновенно прекратил снижение, а затем рванул вперед. Новоиспеченная борзая делала двадцать два с половиной узла, выбрасывая из-под своих стоек широкие белые потоки пены. Но уже через полминуты Космолет был рядом с ней.

Редгрейв запустил рулон с полотнищем на вершину флагштока, потянул за один из фаллосов, и в воздух взвился белый флаг Англии. Почти в тот же момент на корме "Дойчланда" поднялся германский флаг, и с его палубы донесся рев приветствия, смешанный с возгласами удивления.

Каждый флаг в свое время был поднят трижды. Редгрейв снял фуражку и поклонился капитану на мостике. Зейди кивнула и взмахнула платком в ответ на сотни других, развевавшихся на палубе. Миссис Ван Стюйлер вздрогнула от неожиданности и инстинктивно помахала своим, желая сменить занятие. На самом деле, если бы не ее абсолютная преданность приличиям, она бы послушалась своего первого порыва и попросила лорда Редгрейва пересадить ее на пароход.

Пока офицеры, команда и пассажиры "Дойчланда" с широко раскрытыми глазами смотрели на изящные сверкающие очертания Космолета, Редгрейв коснулся первой кнопки во втором ряду, передвинул на несколько градусов стоградусное колесо, а затем сделал четверть оборота другим. Затем он закрыл створку иллюминатора, и в следующее мгновение Зейди увидела, как огромный лайнер погружается под них, диковинно вращаясь. Казалось, что он остановился, а затем стал вращаться вокруг своей оси, становясь с каждым мгновением все меньше и меньше.

– В чем дело, Ленокс? – спросила она, слегка задыхаясь. – Что делает "Дойчланд"? Кажется, что корабль вращается вокруг своей оси, как колесо".

– Это только точка зрения, дорогая. Корабль идет прямо по курсу на Нью-Йорк, а мы все время делаем вокруг него кольца и поднимаемся вверх. Но, конечно, здесь ты замечаешь движение не больше, чем если бы находился на воздушном шаре.