– Тогда еще немного, и я вам покажу. А теперь встань на ту ступеньку, чтобы видеть все вокруг, и смотри во все глаза, потому что ты увидишь то, чего еще не видела ни одна женщина.

Над маленьким письменным столом, прикрепленным к стене командирской башенки, находилась квадратная панель из красного дерева с шестью попарно расположенными белыми кнопками. С одной стороны панели висел телефон, с другой – переговорная трубка. По правую руку от места, где стояла Зейди, находились два никелированных колеса, а за каждым из них – белый диск, один с разметкой на 360 градусов, другой – на 100 с делениями по десяткам. Над головой висел обычный компас, а на других частях стены компактно располагались барометры, термометры, барографы, в общем, практически все приборы, которые только могли потребоваться самому взыскательному аэронавту или исследователю космоса.

– Видишь ли, Зейди, это то, что можно назвать мозговым отсеком Космолета, и, если учесть, что мои двигатели работают нормально, я мог бы заставить его делать все, что захочу, не выходя отсюда, но, как правило, конечно, в машинном отделении находится Мургатройд. Если бы он не был самым добросердечным валлийцем, которого когда-либо порождал Йоркшир, я думаю, он стал бы идолопоклонником и поклонялся бы двигателям Космолета.

– А кто такой Мургатройд, позвольте узнать?

– Прежде всего, он, можно сказать, потомственный подданный дома Редгрейвов. Его предки служили моим на протяжении последних семисот лет. Когда мои предки были грабителями-баронами, его предки были оруженосцами. Когда мы отправились в крестовый поход, они тоже пошли; когда мы собрали полк для короля против парламента, они, естественно, первыми записались в него; и когда мы постепенно успокоились в мирной респектабельности, они сделали то же самое. Наконец, когда мы занялись торговлей как железных дел мастера и инженеры, они тоже пошли туда. Этот Мургатройд, например, был мастером-бригадиром на моих заводах в Смитоне, и он был единственным человеком, которому я осмелился доверить секреты Космолета, и единственным, кому я мог доверить себя на его борту, вот почему у нас экипаж из двух человек. Понимаете, владение таким судном – это довольно серьезный бизнес, и если он попадет не в те руки…

– Да, я понимаю, – кивнула Зейди. – Это было бы слишком ужасно, чтобы думать об этом. Ты мог бы держать в ужасе весь мир, но я знаю, что ты этого не сделаешь, потому что, во-первых, я тебе этого не позволю.

– Спокойно, спокойно, мадам; позвольте мне покорно напомнить вам, что вы все еще моя пленница и что я все еще командир Космолета.

– Ну, хорошо, – сказала Зейди, прерывая его нетерпеливым жестом, – а теперь позвольте мне посмотреть, что может сделать с ним командир Космолета.

– Конечно, – ответил Редгрейв, – и с величайшим удовольствием, но, кстати, это напоминает мне, что вы еще не заплатили за вход.

Когда оплата была произведена и принята, или, возможно, правильнее было бы сказать – принята и отдана, Редгрейв положил палец на одну из кнопок.

И тут же Зейди услышала, как все слабее и слабее становится колебание воздуха за гладкой стеной башни. Затем произошел небольшой толчок, едва не нарушивший ее равновесие, и вот уже облака под ними начали обретать форму, и огромные белые континенты с серыми океанами между ними бесшумно и стремительно уносились вдаль.

Редгрейв повернул колесо с диском в 100 градусов немного влево. В следующее мгновение облака поднялись вверх. На мгновение Зейди увидела лишь белую дымку со всех сторон. Затем атмосфера снова прояснилась, и она увидела далеко внизу огромное пространство океана, похожее на внезапно застывшую твердь.