В интериорном пространстве любой многоуровневой и поликомпонентной матрицы может симультанно наличествовать бесчисленное множество оригинальных и гетерогенных антитез, не только инкорпорирующих в свой внутренний ареал иные оппозиции, но и коррелирующих с последними. Так одна и та же целостная и единая специфическая интегральная структура способна содержать в своей эндогенной зоне те или иные уникальные и разнородные противоположности. Любая из последних, в свою очередь, также может деконструироваться на самобытные контрполюса и т.д.. Данное инкорпорирование каждой из антитез в собственный внутренний ареал других оригинальных оппозиций может носить бесконечный характер. Следовательно, дескриптированная выше экспозиция схематично и компактно иллюстрирует само интегрирование одних тех или иных противоположностей в интериорное поле любого из уникальных контрполюсов. Что касается, самой корреляции между холистическим и синтетическим модусом, представляющим собой ту или иную оппозицию, и инкорпорированными в его эндогенное пространство гетерогенными антитезами, то она имеет следующий вид. Так, вполне понятно, что само включение одних контрполюсов во внутреннюю парадигму любой из целостных и симбиотических противоположностей репрезентирует собой сукцессивный секвенционный ряд. Каждый из элементов последнего непосредственно неотчуждаемо и неоспоримо взаимосвязан с собственным антецедентом и консеквентом, поскольку располагается между ними. Соответственно, взаимотношение отдельных и самобытных сегментов вышеуказанной последовательной и системной серии является предельно эвидентной, верифицируемой и бесспорной констатацией. Так как, любые конъюнктивные и сукцессивные цепи, включающие в себя бесконечные ряды предшествующих и последующих элементов, не могут не иллюстрировать их неотъемлемую и неопровержимую корреляцию друг с другом.

Возвращаясь к базовым семантическим атрибутам, предикатам и аспектам интенционального акта, необходимо подчеркнуть следующее. Ранее уже отмечалось, что последний (акт) может манифестировать посредством гетерогенных режимов модальности. То есть, когда осуществляется его (акта) непосредственное развертывание он находится в состоянии действительности, тогда как релятивизированные при помощи процедуры "эпохэ"/"ἐποχή" чувственное восприятие и гилетическая реальность пребывают – в возможности, и нароборот. Кроме того, его (акта) основополагающие смыслообразующие конструкты индуцируют определенные концептуальные предпосылки не только для скептической и критической интерпретации позитивизма и деривативных от него ментальных взглядов, и не только для осмысления оригинальных и автономных матриц рационального сознания ((bewußtsein) по Э. Гуссерлю) и его гетерогенных элементов, но и для понимания трансценденталистского мировоззрения как такового, существующего независимо от структурализма и семиологии. В то же время, важно подчеркнуть, что феноменологическая школа, наряду с иными интеллектуальными направлениями парадигм Модерна и Постмодерна, ретранслирует конкретные теоретические представления западного (и, шире, средиземномоского) философского метанарратива. Безусловно, вполне понятно, что в отличие от классических концептуальных взглядов эпохи Традиции/Премодерна все современные (и/или ультрасовременные) ментальные конструкции не только подвергнуты тотальной и всесторонней секуляризации, но и безапелляционно и радикально отстаивают идеи дистиллированного прогрессизма и эксплицитного гипер-универсализма. Конечно, в любой среде всегда наличествуют оригинальные интеллектуальные представления предельно контрадикторные доминантным и центральным спекулятивным позициям. Однако, кристально ясно, что их маргинальное и периферийное положение симультанно как негативирует, так и аффирмирует последние. Соответственно, каждая из всевозможных самых разнообразных оппозиций находится в разносторонних поливалентных, энантиодромических и парадоксальных полилектических взаимоотношениях с собственной антитезой.