Думаю, что любой нормальный человек на его месте поступил бы точно так же. Когда безумец с сомнительным прошлым разрубает на части дверь твоей квартиры пожарным топором, а затем выносит ее ударом ноги, сложно представить, как в таком случае не огреть его битой и хорошо если битой. Обошлось без заявлений, я поставил Робу новую железную дверь, а после того, как на моей голове провелись действия механического характера, оставив после себя несколько шрамов, мы пожали друг другу руки.

Как только утихли шумы в моей голове мы с Робом решили сходить в бар и как следует утопить воспоминания того дня в бутылке хорошего виски и пусть шрамы будут о нем напоминать, мы должны были сделать все возможное. Я совершенно не умел пить. То есть совсем. Кто-то не умеет плавать, кто-то вышивать, а кто-то готовить. Мне повезло иметь навык отвратительного собутыльника, хуже которого представить себе невозможно. После первого же стакана щелкал невидимый переключатель в мозгу, и я совершенно забывал о любых нормах приличия и совершенно утрачивал контроль над «душой и телом» в прямом смысле. В этот раз я почему-то был уверен, что всё будет не так, со мной был друг и товарищ и я верил, что он предотвратит любые попытки с моей стороны навести хаос в приличном заведении. Я действительно в это верил.

Мы приехали в хороший бар в самом центре города. Перед входом толпы молодых веселых и уже достаточно пьяных людей громко пели песни и о чем-то невнятно беседовали, явно понимая друг друга с полуслова. Внутри было множество посетителей, вечер пятницы, свободных мест не найти. Сигаретный дым, висевший клубами под потолком, уже стал частью интерьера этого бара, временами перемещаясь из одного угла в другой, будто беседовал и проводил досуг в разных компаниях. Мы уселись за барную стойку и ни медля ни секунды заказали бутылку «Джека». Играла легкая музыка, со всех сторон слышался гул разговоров и звон стекла, а позади нас четверо симпатичных девушек неумело катали шары на бильярде. Что сказать, атмосфера была потрясающая, по-настоящему домашняя, не смотря на густую толпу.

Стаканы наполнились, при их виде меня даже бросило в пот, перед глазами пронеслась сцена двухлетней давности, когда я пил в баре последний раз. Тогда я влил в глотку наглого бармена полбутылки абсента и чиркнул спичкой. Парень чуть не сгорел заживо, а я скрылся, так и оставшись безнаказанным. Тем не менее стаканы были осушены и через мгновение наполнены вновь.

По ходу всего этого мероприятия мы не на шутку разговорились, Роберт считал крайне необычным и местами просто потрясающим мое поведение. Он предложил направить всю энергию в нужном русле, например, в спорт. Бокс или смешанные единоборства, может тяжелая атлетика. Он был убежден, что именно в той стези меня ожидает непременный успех. Я крепко задумался над его словами и погрузился в раздумья, уже не замечая, что он продолжает мне говорить. Действительно, думал я, почему бы и нет, найти хороший зал и хорошего тренера в наше время совсем не сложно. Моё воображение рисовало мне картины, где я стою на ринге с чемпионским поясом в руках, а пара красивых и как это принято, извечно улыбающихся девушек, несут мне огромный чек на баснословную сумму, а в округе шумит толпа, выкрикивая мое имя, вспышки фотообъективов и прочие прелести популярности и славы.

Опрокинув очередной стакан, я хотел было сказать Робу, что он черт возьми прав, но за спиной послышался нетрезвый голос, который принуждал нас уступить место этим известным в этих краях молодым людям. Роб что-то ему ответил, но дьявол. Я был уже пьян. Первое, что попалось под мою горячую руку это та самая банка с сахаром, которая стоит буквально на каждом столе в каждом заведении планеты. Пухлая, пузатая сахарница из толстого стекла и металлической крышкой с маленьким, узеньким дозатором. Все мои мечты о спортивной карьере рассыпались осколками стекла и кристаллами коричневого тростникового сахара по многолетнему, потрепанному кафелю моего темного будущего. Голову этого мужика я пробил с первого удара, но банка была куда крепче его головы и разбилась лишь на четвертый. Капли чужой теплой крови стекали, по-моему, и без того красному лицу, с каждой секундой все больше превращая меня в безжалостного убийцу. Ощущение страха, невыносимой духоты и голода сменялись порывами неконтролируемого смеха, нервной чесоткой и жаждой. Вновь оказавшись у барной стойки, я заказал бокал ледяного темного пива и острые сосиски. Я протянул мятую двадцатку бледному бармену, который вот-вот должен был свалиться в обморок, но он, осипшим от страха голосом, еле слышно пробубнил: «За счет заведения». Всё вокруг замерло, словно время попросту остановилось, все движения посетителей были настолько медлительны, что, казалось, будто они двигаются в пространстве, наполненным теплым пластилином. Я медленно жевал сосиску с таким видом, будто ничего и не произошло, но в то же самое время с нетерпением ждал, когда в бар зайдут офицеры полиции и, следуя указателям пальцев, направленных в мою спину, схватят меня и произнесут те самые слова, которые тысячи и тысячи раз звучали на телеэкранах: «Вы арестованы. Вы имеете право хранить молчание, все, что вы скажете будет использовано против вас в суде» и тому подобное. Но пиво в бокале исчезало, равно, как и закуска, а в дверь так никто и не заходил. Мой спутник аккуратными, неслышными шагами подошел ко мне и положив руку на мое плечо, громким басом запел какую-то песню на, как мне показалось, немецком языке.