Поскольку к тому времени я тоже понимал, что сложнейшие феномены парапсихологии не вписываются в существующую систему знания, идеи Чернетского глубоко заинтересовали; в кулуарах семинара мы познакомились, обменялись мыслями и Александр Васильевич, который, как оказалось, на общественных началах руководил Комиссией по научно-техническим проблемам биоэнергетики, пригласил меня принять участие в её работе. Так я вошёл в состав Комиссии и вскоре стал руководителем научно-методического отдела. Основным направлением моей деятельности являлось экспериментальное исследование процесса ясновидения. Полученные результаты не только помогли понять важные стороны этого феномена, но и существенно помогли впоследствии объяснить некоторые принципиальные особенности высших форм диагностики, как одного из методов неконтактного получения информации.

Медицинская диагностика меня по-прежнему глубоко интересовала, и я старался не упускать возможности научиться чему-либо новому у моих коллег, многие из которых имели солидный опыт целительской практики.

Нина Ивановна Арсиневич

Обучение экстрасенсорной диагностике и терапии в Комиссии проводила Нина Ивановна Арсиневич, и однажды, это было уже где-то в 1987 г, я пришёл на её занятие. В группе было человек 20 – 25; нашим преподавателем оказалась полнеющая женщина лет шестидесяти с миловидным округлым лицом, седыми волосами, со спокойным и добрым выражением голубых глаз. Я приступил к занятиям, когда прошла уже добрая треть учебного курса, но имевшийся у меня опыт позволил быстро войти в общую колею. Уже через несколько занятий я понял, что Нина Ивановна – человек редкого таланта, которая сумела возвести энергоинформационную диагностику и терапию в ранг высокого искусства, а спустя годы стало очевидным, что в стране найдётся едва ли десяток специалистов, равных ей по уровню мастерства. Жаль, конечно, что такой яркий талант не нашёл достойного применения в системе нашего здравоохранения. Но об этом немного позже…

С началом 80-х годов в обществе возрос интерес к медицинской экстрасенсорике. Из уст в уста («юбочное радио»! ) передавались рассказы о чудесных исцелениях больных, от которых подчас уже отказывалась официальная медицина. В различные государственные инстанции шёл поток писем с просьбами разобраться с этой проблемой и дать возможность экстрасенсам-целителям официально работать, не опасаясь репрессий. «Инстанции» откликались формированием комиссий, основной целью которых была, как правило, дискредитация методов экстрасенсорики. Зато потом можно было через СМИ устами какого-нибудь «специалиста» заявить: – Вот видите, мы же говорили, что так называемая экстрасенсорика – это шарлатанство, а в лучшем случае – плацебо! С этой целью перед испытуемыми целителями ставились задачи, которые с точки зрения медицины, являлись невыполнимыми. Одну из таких задач и пришлось решать Нине Ивановне.

Членами комиссии, настроенными, в общем-то, достаточно критически, ей была вручена фотография мужчины лет сорока, находившегося в это время в своей квартире на другом конце Москвы. Рядом с ним находился гипнотизёр. Нине Ивановне было предложено провести по фотографии тщательную диагностику человека, после чего по сигналу ведущего гипнотизёр внушал своему подопечному появление боли на каком-либо участке тела. В течении последующих трёх минут, фиксируемых секундомером, экстрасенс должна была по фотографии найти место «появления» боли, после чего следовала вторая попытка.

Эксперимент успешно продолжался, но на седьмой попытке Нина Ивановна в процессе диагностики почувствовала, что пациенту реально стало плохо с сердцем. – Ему плохо, – воскликнула она. Комиссия, конечно, зашумела, поскольку все были убеждены, что это гипнотическая боль и ведущий подал знак продолжать работу. Однако, Нина Ивановна не только выполнила задачу, но и успела снять приступ! После завершения десятой попытки были сверены список попыток гипнотизёра и данные Нины Ивановны. Они полностью совпали! Но самым интересным было то, что в ходе седьмой попытки мужчина действительно побледнел и схватился за сердце, но уже через минуту вздохнул свободно! Надо обладать необычайно тонким восприятием, чтобы отличить истинную боль от внушённой в условиях напряжённого и быстротекущего эксперимента. Для того времени это был выдающийся эксперимент, эксперимент мирового уровня, но о котором, вполне понятно, ни одна газета не написала…