В литературе также констатируется, что для осуществления оценочной (директивной) медиации медиатору нет необходимости получать специальную подготовку в сфере коммуникации и организации переговоров, поскольку в данной модели медиации востребованы совершенно иные навыки посредника – он должен быть экспертом в области предмета спора[271].
С целью предотвращения развития данного направления медиации на международном и национальном уровнях вводятся кодексы этики медиатора, а также единые стандарты деятельности медиатора. Например, в Республике Беларусь мерой, направленной на предотвращение возможности развития оценочного (директивного) направления медиативной практики, является закрепление в Законе Республики Беларусь «О медиации» и Правилах этики медиатора[272] положения о том, что медиатор не вправе вносить сторонам свои предложения об урегулировании спора.
Дополнительным аргументом в пользу отказа медиатора от использования оценочной (директивной) и более жестких моделей медиации, принуждающих стороны к заключению медиативного соглашения, может служить анализ психологических взаимоотношений, которые складываются при этом между медиатором и сторонами, находящий свое выражение в известной теоретической модели психологического треугольника «жертва—спасатель—преследователь».
Выявленные психологические закономерности взаимоотношений, выстраиваемых по принципу описанного треугольника, свидетельствуют о том, что роли в нем постоянно меняются – тот, кто считался спасателем, со временем становится жертвой, жертва – преследователем, бывший преследователь – спасателем и т. д.
Если данную теоретическую модель применить к ситуации медиации, в которой медиатор допускает для себя возможность оценивать позиции сторон и предлагать наиболее справедливый (с его точки зрения) вариант соглашения, то распределение ролей между участниками медиации выглядит следующим образом: одна сторона – жертва, другая – преследователь, медиатор – спасатель. Поскольку причину конфликта каждый его участник видит не в себе, а в неправильных действиях другого, каждая из сторон будет считать себя жертвой по отношению к другой стороне. В данном случае действуют эффекты самооправдания, переписывания конфликтной истории, увязывания ее начала с неправомерными действиями другого, на которые последовал «справедливый» ответ с данной стороны. Реальное распределение ролей в треугольнике будет обусловлено тем, к какой из сторон присоединится медиатор – какую из них он посчитает жертвой, выступая для нее спасателем (предлагаемый медиатором вариант соглашения всегда будет соответствовать интересам более «слабой», с его точки зрения, стороны) (см. рис. 11).
Рисунок 11. Психологический треугольник «жертва—спасатель—преследователь»
Через некоторое время с большой степенью вероятности можно ожидать перераспределения ролей участников такой медиации:
исполнение навязанного стороне-преследователю соглашения будет ею блокироваться;
сторона-жертва, не получив ожидаемого эффекта от решения конфликта, навязанного или подсказанного медиатором, обвинит его в неквалифицированной работе;
медиатор-спасатель станет жертвой, защищаясь от претензий стороны-преследователя (бывшей жертвы), формой выражения которых может стать, например, жалоба в органы, осуществляющие контроль за действиями медиаторов, о некачественном оказании услуги, нарушениях со стороны медиатора и т. п.;
сторона-бывший преследователь выступит в защиту медиатора (примет на себя функцию спасателя), оправдывая его действия.
Использование технологических моделей медиации, основанных на строгом соблюдении принципов нейтральности медиатора и самоопределения сторон, создают для медиатора гарантии его защищенности от вовлечения в психологические игры, сопутствующие социальным взаимодействиям