– Я помню Ираклия, но к чему это? И о какой партии говорил отец?

– Ох, дорогая… – мама запнулась, обдумывая следующие слова. – Понимаешь, мы с твоим отцом до последнего противились этому решению, но так не может продолжаться. Мы не вечны, доченька. Нам бы хотелось знать, что рядом с тобой будет достойный человек, способный защитить так же, как до этого мы всегда оберегали тебя. Ираклий хорошо образован, учтив и имеет достойный заработок.

– Постой, пожалуйста. – Я с шоком осознания задуманного родителями уставилась на виновато заламывающую руки маму, пытаясь переварить все сказанное ею. Попытавшись найти хотя бы подобие предлога для отказа, я севшим голосом протянула: – Но мне всего восемнадцать, почему именно сейчас вы задумались о партии для меня? Клэр старше на год, но ее родители еще даже не начинали подбирать кандидатов в ее мужья, так почему… И Скай! Мама, ты же знаешь, что я и Скай…

– Любимая!

Я обернулась на бодрый оклик отца. Он стоял, придерживая распахнутую дверь рукой, а в другой держал высоко поднятую бутылку из темно-зеленого стекла. Веселая улыбка медленно сползала с его лица по мере того, как взгляд отца проходился по совершенно притихшей, грустной маме и мне, застывшей с непониманием и мольбой в широко распахнутых глазах.

– Пилай… – Мама поспешила вернуть на лицо безмятежное выражение лица. – Проходи, мы с Медди всего лишь обсуждали планы на сегодняшний вечер.

– Я так и понял. – Отец приблизился, оставляя позабытую им бутылку на краю столешницы для разделки овощей, заправляя выбившийся из-под моего чепчика упрямый локон. – Дочка, предлагаю не рубить с плеча, а просто постараться провести ужин в приятной компании. Вижу, что ты не довольна, но прошу, просто попытайся. Неволить тебя я не стану, – пообещал он, дрогнувшим голосом.

Я благодарно уткнулась в его грудь, пытаясь успокоить сбившееся сердцебиение. В конце концов он был прав, от одного ужина моя жизнь не изменится кардинально, я могла бы, хотя бы из уважения к родителям, постараться не устраивать сцену и посмотреть на ситуацию по-другому – просто вечер в кругу семьи и другом детства, не более. Я была полностью уверена, что если отец дал слово не неволить, то так оно и будет. Но сердце не желало сбавлять свой бешенный темп, а врожденное упрямство просило высказать все, что я думала по этому поводу. Прикусив щеку с обратной стороны, я позволила ласковым поглаживаниям отцовской ладони заглушить голос непокорности. – «Я слишком их люблю, чтобы обижать вот так срачу, понапрасну».

– Вот и умничка! – отец погладил мою голову поверх чепчика, придавая своему голосу больше воодушевления. – А теперь предлагаю приняться за работу! Чувствую, посетителей будет не меньше, чем накануне.

***

Протирая опустевший стол, я с усталым удовлетворением от проделанной работы оглядела помещение. Музыка из граммофона еще лилась, но посетители практически полностью покинули таверну, позволяя приняться за уборку намного раньше обычного. Лишь за барной стойкой возвышалась жилистая фигура, явно принадлежащая северянину, которого я уже видела вчера вечером. Сегодня белоснежные длинные пряди мужчины не были скреплены лентой, свободно рассыпавшись по широким плечам, обтянутым белой рубашкой с кожанными полосами армбендов фиксирующих рукава. Мой взгляд соскользнул на висящую подмышкой мужчины кобуру. Гость был явно не прост, но вел себя спокойно, с некоторой ленцой допивая пузатый бокал дорогого виски.

– Господин, мы закрываемся. – Учтиво напомнил единственному задержавшемуся посетителю отец, готовясь закрывать кассу.