– Положись на меня.

Услышав гудки, я положил телефон, протёр глаза, а затем, умывшись холодной водой, стал убирать квартиру. Стало стыдно: кто ж знал, что операция будет завтра? В стакане воды растворилось три таблетки аспирина, я выпил всё в один подход. Когда сквозь окна пробился солнечный свет, слепящий глаза, в комнате стало гораздо веселее можно было готовиться к работе. В моём чемоданчике, с которым я переехал, лежало медицинское оборудование, которое я собирал целый год. Я аккуратно расложил все предметы перед собой, уделив внимание каждому, но голова всё ещё гудела. Жирный кусок курицы, пачка молока, пару походов в туалет и холодный бодрящий душ -всё помогло скрыть мешки под глазами, плохой запах изо рта и вялость движений. На минуту захотелось прилечь и подремать, хотя бы пару минут, но не вышло: не успел я убрать бутылки, как раздался яростный стук в дверь. Я встретил гостей, кем оказались два здоровых брюнета. Потрёпанные кожаные куртки смотрелись очень стильно, но ботинки были чем-то испачканны. Они вносили молодого худощавого парня, чья нога была в крови, а штанина разорвана в клочья. И как они затащили его на третий этаж?

– Что произошло? – голос всё ещё сипел.

– Собаки. – ответил басом парень с зубочисткой.

По моей просьюе парни уложили его на стол и сняли одежду, пока я осматривал больного. Чёткий след от челюси на коже, пот на лбу, зрачки реагируют на свет, пульс есть. Парень волновался, часто дышал и боялся смотреть на рану, но лежал смирно. Осторожно проведя пальцем по укусу, он выругался и сдержал крик. Кровотечение не сильное, важные вены не задеты. Самый большой риск – инфекции или ампутация, и то – если б мне по голове арматурой вдарили. Надев перчатки, я сделал замечание итальянцу в солнцезащитных очках: никаких сигарет в моём доме.

– Может её водой промыть?

– Слышь, Генри, доктору лучше знать. – парень в очках начал меня покорять.

– Не, мысль хорошая.

Я взял склянку спирта, предупредив больного о жгучей боли. Парни подошли и схватили его за руки и ноги, больной сдержанно кричал.

– Собака была дворовой или домашней?

– Чёрт, ты бы видел золотой ошейник, сам бы залаял.

– Хорошо. – я похлопал больного по плечу. – Бешенством не заразишься.

– Так он жить будет? – спросил Генри.

– Что за глупый вопрос? – снисходительно ответил я. – Возьмите пока швабру в клодовке, сломайте пополам.

Пока громилы её искали, я увидел торчащий из плоти клык. На миг, стало жалко пса. Проведя рукой по предметам, я выбрал средниц пинцет и сел на колени, посветив настольной лампой на окровавленную ногу. Позади раздался треск: парни нашли швабру.

– Держите его как можно крепче.

Ребята подошли к краю стола, крепко схватили раненого и ждали моейкоманды. Я вытер свойпот с лица рукавом, собрался с духом и крепко схватился за клык. Как бы я аккуратно не работал, он продолжал торчать, действуя на нервы. Пацан дёргался, выл, но крепко держался за парней. Я дёргал за клык, капли пота стекали по лбу, парни не шевелились. Наконец спустя несколько минут, клык был брошен в пустой одноразовый стакан от кофе, оставшийся со вчерашнего вечера. «Сейчас будет больно.» – подумал я. Взяв склянку спирта я быстро дезинфицировал ногу пациента, отчего тот ударил меня ногой по челюсти, но я уже стоял с ниткой и иглой в руках. Когда раны были зашиты, я обработал рану ещё раз, чисто для подстраховки. Надо же, справился за двадцать две минуты. Я стал перевязывать рану бинтами, затем приложил палки от швабры и сделал нечто вроде шины Дитерисха, чтоб нога поскорее выздоровела. Помню, как ставил её в университете. Он бы и так мог спокойно жить, но ноге нужен был покой. Как только пациент перестал дёргаться и начал медленно приходить в себя, он отпил виски, выругался, пересел на диван и проспал полчаса.