Внезапно, моё внимание привлёк знак: холмы Штраусса. Когда я смотрел квартиры и фотографии, где хотел жить, именно эти холмы вели к деловому кварталу. Сплошь дорогие дома, соседи – влиятельные люди, профессионалы своего дела на финансовом рынке. Попасть туда – означало добиться всего в этой жизни. Фактически, билет в рай. На миг мне показалось, что 76-й автобус вот-вот повернёт к холмам и поедет именно туда, но я лишь смотрел, как он отдаляется от желанного маршрута.

Удивительно, но город всегда оставался изолированным от страны из-за медленного, но эффективного развития. Только к 1920-му году здесь сформировался трафик, крупные компании основали офисные здания, да и тогровые пути наладились. Харбортауну нужно было “встать на рельсы”, но Великая депрессия ударила по экономике не только города, но и всей страны. Но этого я уже не помню, да и своё детство я никогда не считал бедным. Я жил в удовольстиве в небольшой деревне, и всё время проводил за учебниками, пока отец жаловался на работу, а мать – на отца. Когда мне рассказали о Харбортауне, то я захотел переехать туда, а не в другой город, исключительно потому, что к двадцать четвёртому сентября 45-го года там открылись современные торговые центры, зелёные парки и, самое главное, появились рабочие места для врачей. Все обожали старика мэра, причём заслуженно. Он вложил душу, деньги и время в убыточный кусок земли за время. Последней причиной переезда в Харбортаун стали низкие налоги и низкие цены. Рай на земле для общества потребления.

Когда я подъехал к небольшому перекрёстку, то увидел, как мальчик корчил рожи и показывал неприличные жесты, но его быстро забрала мама. Многоквартирные дома коричневато-серого цвета стремились к небу, нависая над головами обычных прохожих. В некоторых зданиях были разбиты окна, где-то стояли решётки, на ступенях сидели бедняки, и у них были старые сумки с вещами. Эти ребята даже не стеснялись вымагать мелочь у прохожих, преследуя их чуть ли не до квартиры. Вот он: рабочий квартал. Тысячи мигрантов из Китая, Польши и других стран приехали сюда в погоне за “американской мечтой”, но столкнулись с суровой реальностью, где твою работу заберёт более способный человек, и где у тебя нет права на ошибку. Не всем такое по душе, но мне как-то всё равно. Не то, чтобы я был совсем безжалостным, скорее безразличным. Мне было несложно помочь женщине нести бумажные пакеты из супермаркета, но вот, что я думаю: помогать всем и каждому – значит не помогать главному человеку в своей жизни: себе. К тому же, 7 из 10 американцев скорее соврут и сделают вид, что заняты, чем действительно.

Выйдя на остановке, я встретился с арендодателем, выписал чек и получил ключ. Да, квартира мало как изменилась с того раза, но это – лучше, чем ничего. Мне так сильно нужны были тишина и покой, что я даже не стал торговаться. Плохая проводка и нерабочая плита лучше, чем постоянный шум. Получив ключи, я выбежал на улицу, вспоминая людей, которые могли бы помочь с переездом. Точно не сосед по комнате: слишком часто посещал клубы. Наконец, я набрал номер и слушал гудки. Только один человек мог помочь мне с переездом

– Мистер Робинс слушает.

– С каких пор ты стал мистером? – посмеялся я.

– Джимми! Чего так поздно?

– Слушай, я тут новую квартиру себе приобрёл, а вещей – уйма, так что…

– Тебе с переездом помочь?

– Если тебе нетрудно…

– Диктуй адрес.

– Приезжай в общежитие. Оттуда вещи заберём.

– Понял. Буду через двадцать минут.

– Не-не-не, погоди, я не смогу так быстро…

Послышались гудки телефона. Я набрал его ещё несколько раз, но Фрэнк не отвечал. Проблема была в том, что у меня не было денег на такси, а на автобусе ехать четыре часа. Делать было нечего: я сел на последний автобус, едущий к в сторону общежития.