─ Утопла! ─ чуть слышно ответил он и подтолкнул парня к дверям.

Потифор, услышав ответ, опустил голову на грудь и обреченно пошел впереди городового. Лишь один раз он поднял свою большую вихрастую голову, и кулаки его невольно сжались. Никишка юркнул за столб ворот и больше не показывался. Однако и там он услышал слова брата. ─ Ежели вернусь, убью!

Городовые, приняв его слова на свой счет, толкнули в спину так, что он чуть не упал, а Курятников, приняв его слова на свой счет, тихо перекрестился и прошептал. – Чтоб ты сдох. Там!

Никишка, увидев, как с братом обошлись городовые, усмехнулся и прошептал ему вслед. – Ох – ха, поживем – увидим! Топерича я старшим над братьями осталси.

Он прекрасно понимал, какие преимущества это давало, а то, что вместе с отправкой старшего брата в армию у них урезались четыре с половиной десятин земли, его волновало мало. Даже наоборот: работать много он не любил.

Когда же Марфа с разбега прыгнула в воду, она быстро погрузилась почти на самое дно, чтобы её не видели сверху. Так она уже делала, когда играла в прятки на реке. С силой, работая руками и ногами, она устремилась вниз по течению, рассчитывая достичь ветельника, далеко склонившегося над рекой.

В этот раз секунды, которые она пробыла под водой, ей показались целой вечностью. И все же, понимая, что сейчас подвергается самой большой опасности, держалась из последних сил, чтобы достичь этого дерева. И только тогда, когда весь запас воздуха закончился, она осторожно всплыла. И тут же уперлась головой о ветки, склонившейся над рекой.

─ Господи, спасена! ─ подумала она и вдохнула большую порцию воздуха, не переставая пристально наблюдать за всем, происходящим на берегу.

Городовых и старосту она увидела очень быстро.

─ Утопла дефькя! ─ в этот раз голос городового для нее звучал как песня спасения. Из-за своих веток, стоя на дне, она могла безбоязненно наблюдать за ними и не быть обнаруженной. Видела городовых и старосту.

Не нравился ей староста Курятников. ─ Вот, сволочь! Хорошо хоть Акимка подсобил, а то ба ентот упек. Как пить дать, упек ба!

Видя, как староста и городовые пошли обратно, она перекрестилась, но решила еще подождать. ─ А вдруг залегли и ждут в засаде?

Минуты шли, меняясь часами, а Марфа всё сидела в своём убежище. Руки и ноги уже замерзли, но выходить было еще страшно.

Но тут ей пришла в голову мысль. ─ А что если выходить не туда, где она спрыгнула в воду, а в другое место, ниже по течению?

И даже удивилась, почему такая простая мысль ей не пришла в голову сразу же. Оттолкнувшись от дна ногами, она поплыла, дрожа всем телом вниз по течению, чувствуя, что силы кончаются. Но плыла и плыла в ставшей уже холодной воде, пока кустарник не закончился, и появилось место, где можно было бы выйти на берег.

Деревня осталась с краю и Марфа упала в высокую траву, чувствуя, что кашель начинает сотрясать всё тело. В какой-то момент всё куда-то поплыло, тело налилось свинцом и стало тяжелым.

Все же она услышала легкие шаги, шорох травы и насторожилась. Когда на тропинке появилась та самая девушка-подросток, которую она видела у Потифора во дворе, пальцы сжались в кулаки. ─ А-а, соперница?! Ты у меня щаз получишь!

И нащупала палку рукой. Но тут же, вспомнив все, что случилось во дворе Сухининых, отбросила её. ─ Да кака она топерича соперница? Потифора забрили в армию. Я сбежала. А Никишку она сама, кажись, боитси! Да и ревет чо-то она. Небось, он её, как Ванька меня!

Что-то теплое ворохнулось в её душе. Но тут она вдруг услышала её слова. ─ Ма-ма, ма-а-мочка, иде жа ты? Ну, зачем жа ты так? На ково мене оставила-а-а!