Минсур кивнула и присела в тени недалеко от мирно жующих ячмень мулов Эталмаса. На её счастье она пришла на рынок с полным кошелём денег – несла знакомому меняле. Зато теперь можно спокойно дожидаться молочника. Благо, он прибыл скоро и в благодушном настроении.

Живущие за городом любят поболтать на базаре, а ещё, когда есть повод покрасоваться… Эталмас с гордостью поведал, как сотник хвалил его собаку, которая взяла след не хуже лучших ханских гончих, с которыми тот хаживал в молодости. Так что, когда он отправился в обратный путь Минсур знала все подробности утреннего происшествия. Подобно охотничьей собаке она взяла след.

У кипчаков есть загадка: «Зацепку я сделала, к веретену прицепила». Что это? Ум. Достаточно только ухватить что-нибудь, и потянется нить мысли. А уж из этих нитей можно таких ковров наткать.

Едва тень стала в два раза длиннее, чем палка, её отбрасывающая, и правоверные преклонили колени для послеполуденного намаза, как стражников, привычно объезжавших городские заставы, стали расспрашивать про утреннее происшествие. Начальник дневного караула поначалу и не почуял ничего особенного. Мало ли о чём языками чешут. Жизнь в Сарае Богохранимом спокойная, происшествий мало, а у дневной стражи так и вообще служба, можно сказать, скучная. Но, когда на другом конце города, у самой Булгарской пристани, стали спрашивать про тело, найденное у дороги, старый Итлар заподозрил неладное. И сам стал потихоньку выспрашивать чего вдруг всех это так интересует.

Первый же словоохотливый собеседник с радостью поведал ему, что мертвец, найденный утром, не имел никаких признаков насильственной смерти, но лицо его было охвачено предсмертным ужасом. Мало того, шёл он не по дороге, а след привёл к старому кладбищу. Известное дело – кто творит свои дела ночью на кладбище. Гули. Всякая нечисть, что прячется среди могил пока светит солнце, и чья пора наступает, после заката. По всему выходило, что и неведомый путник попал в руки кладбищенской нечисти.

От неожиданности сотник даже взопрел. Про то, что след привёл на кладбище, вообще никто кроме него не знал. Хотя был ещё хозяин собаки, этот старый хрыч молочник. Который потом должен был забрать своих мулов и убраться домой за город. Это когда же он успел так растрепаться? На всякий случай, Итлар решил сделать приличный крюк и заехать в скудельницу при кладбище, где лежали неопознанные тела и куда ещё утром велел своим нукерам отвезти найденное тело.

Нехорошие предчувствия оправдались. Возле скорбного и обычно безлюдного места, приткнувшееся в некотором отдалении от старого кладбища под сенью раскидистых лохматых карагачей, он увидел пёструю стайку женщин. Хуже того, прямо напротив калитки стояли роскошные носилки, сопровождаемые четвёркой здоровенных мордоворотов, подобранных по росту, да ещё пара вооружённых охранников-гулямов, явно сопровождавших какую-то знатную хозяйку. Не нужно было быть провидцем, чтобы догадаться, что прибыла она в это унылое место, чтобы взглянуть на убитого ночной нечистью путника.

Поняв, что его появление сейчас будет воспринято жаждущими подробностей кумушек, как подарок судьбы, сотник поспешно повернул коня. Итлар даже немного пожалел страшную сказку, так взбудоражившую этих скучающих женщин, которая неминуемо умрёт, когда он начнёт рассказывать как было дело своим простым пастушьим языком. В былые годы служилый долго обитал при ханской охоте, ходил в ловчих. Однако врать, как заправский охотник, так и не научился.

Солнце уже потихоньку клонилось к закату. Когда оно скроется за рекой, и азанчи призовут правоверных к вечернему намазу, нужно будет передавать бразды ночной страже после чего докладывать во дворце самому эмиру или его наибу о произошедшем за ночь.