– Что тут произошло? – спросила она у Артура, машущего руками над Зоей.

– По-моему, обморок.

– Господи! Что за ночь-то сегодня! Я сейчас! – воскликнула хозяйка и поспешила вниз.

– Вы чего тут, перепились, что ли? – возмущался долговязый юноша, входя в холл.

– Ой, сынуля приехал! – обрадовано всплеснула руками Татьяна. – Как хоть добрался? Дорогу-то замело.

– Меня походу самого ща замело бы. Чо не открывали?

– Ой, потом! У нас обморок! – отмахнулась Татьяна и скрылась на кухне.

– С постоялицей что-то неладное. Мужа своего боится, – пояснил Юрий, закрывая входную дверь.

– С постоялицей? – брезгливо скривился сын. – Все-таки пансионат открыли? И чо? Много у вас постояльцев? Да еще с обмороком. Ха! Ну, предки, вы даете.

– Ты, Сергей, не очень тут, – проворчал Юрий. – Иди на кухню, мать покормит.

– Можно я как-нить сам определюсь, куда мне идти? Вроде не в чужой дом прикатил.

Покачав головой, Юрий ушел на кухню. Оттуда выбежала Татьяна и зачастила по ступенькам на второй этаж.

– Дурдом, – провожая мать удивленным взглядом, прокомментировал Сергей.

Он смотрел, как она хлопотала над кем-то, распростертым на полу. Рядом крутился какой-то тип в махровом халате. Вскоре тип подхватил на руки вялое женское тело и скрылся за дверью одной из комнат.

Пожав плечами, Сергей снял пуховик, медленно прошел к камину и упал в кресло. Дорога вымотала его, и вскоре он спал, вытянув длинные ноги в модных сапогах.

* * *

– Мне нужна отдельная комната, – заявила Настя после завтрака.

– Да где же я ее возьму? – изумилась Татьяна, составляя чашки в посудомоечную машину.

– Где хотите, – капризно, с плачущими нотками сказала девушка.

– Вот те раз! Такая очаровательная пара…

– Никакой пары не будет. После праздника мы разводимся! – со слезами выкрикнула Настя и зарыдала, уткнувшись в ладони.

– Настенька, девочка моя, – всполошилась Татьяна, обнимая ее за плечи. – Успокойся, пожалуйста. Ну, поссорились. С кем не бывает? Милые ругаются, только тешатся…

– Никакой он не милый! Дракула и то милее его. Пусть один живет, раз такой… Такой… —

– Тшш! Тише, тише, детка! Мы так всех гостей перепугаем, – успокаивала Татьяна, похлопывая девушку по спине. – Пойдем, на кушетку сядем. Вот так. Давай, я тебе водички дам…

– Не надо мне никакой водички! Мне комната нужна. Не хочу его видеть, как вы не понимаете?

– Все я понимаю. Я сама через это прошла. Да что там прошла! До сих пор ругаемся, будто дети. Ох, Настюш, такая у нас женская доля – терпеть мужской произвол. Никуда от этого не денешься.

– Не буду я его терпеть!

– Ну, хорошо. Есть у нас кладовка под лестницей. Я вынесу вещи в сарай, вымою пол, поставлю раскладушку. Через час можешь въезжать.

– Ладно, – всхлипнув, улыбнулась Настя.

– Ну вот и хорошо. А потом, дай бог, помиритесь.

– Ну уж нет! Пусть без меня живет, раз не нравлюсь. А подчиняться не стану. Я ему не рабыня. Тоже мне, падишах нашелся.

Отвернувшись, чтобы скрыть улыбку, Татьяна бросила взгляд на кухонный стол и всплеснула руками:

– Батюшки, про тесто забыла! Через край полезло!

Она подбежала к кастрюле с тестом и подняла крышку, к которой прилипло поднявшееся тесто.

– Давайте я вам помогу, – предложила Настя.

– Ой, спасибо, моя хорошая! Вовремя ты предложила помощь! – обрадовалась Татьяна. – Я пока тесто разомну, а ты яблоки помой и нарежь.

– Как нарезать, дольками?

– Угу. Потоньше. Яблочный пирог к обеду испеку.

– Ура. Мой самый любимый.

– Вот и прекрасно. Дуршлаг на крючке висит, а яблоки в тазике. Вон там, видишь?

– Угу. Я фартук только надену.

На кухню вошел Сергей и уставился на Настю.

– Привет, – сказал он, разглядывая ее с ног до макушки.