Андрей не спеша встал с нар, поставил пустую кружку на стол, размял уставшие от долгого сидения ноги, и направился к котлу подкинуть в топку угля. Как только открыл дверь в моторный отсек, отделенный от небольшой коморки для кочегаров тонкой кирпичной стеной, так сразу ему в нос ударил запах копоти, по ушам резанул громкий вибрирующий шум работающего насоса. «Должно быть, набивку выдавило из сальника», – подумал Андрей, постоял немного возле работающего насоса, понаблюдал – не бьет ли крыльчатку. Решил, что не бьет, и струйка воды из-под сальника пока что небольшая. За его смену не должно ничего случиться, а если редуктор разобьет, то Андрей в этом не виноват. Он давно директора школы предупреждал, что надо сантехника вызывать. Сам Андрей не слесарь, да и не платят ему за это. К тому же ему надо смерзшийся уголь надо долбить, возить его с улицы на ручной тележке, топку чистить, за температурой следить, чтобы не падала. Воздушные пробки из системы спускать, воду закачивать в расширитель. На все это времени еле-еле хватит. Да и вообще, у него, как у кочегара, свои обязанности, у слесаря – свои.

Андрей подошел к котлу, приподнял задвижку, подбросил в топку угля и включил поддувало. Громко сработало реле в железном ящике под самым потолком, гулко завыл вентилятор. Андрей постоял немного у котла, глядя на красную полоску термометра, потом выключил поддувало и медленно направился обратно в комнату для кочегаров. Там он разместился на нарах, расслабился, стал было задремывать, но в это время к нему притащился школьный завхоз Николай Николаевич Онучин. Завхоз сел на стул перед телевизором и заговорил:

– Посмотри-ка, сейчас кочегары не хуже директоров живут. Тут и телевизор у них, и стол, и кровать. Газету можно почитать, кино посмотреть, полежать, если нужно. Устроились, как дома, едрена корень.

Андрей равнодушно посмотрел на завхоза, подумал: на что он намекает? Потом перевел взгляд на красивую трость Николая Николаевича, на его новый протез вместо правой ноги, на седую голову и для чего-то сказал:

– Сегодня всю ночь семьдесят градусов держал. В школе должно быть париться можно. Ни разу глаз не сомкнул за всю смену, не как некоторые.

Пространный намек «как некоторые», относился к Афанасию. Афанасий на смене всегда вяжет сети, к утру устает, засыпает и не замечает, когда остывает котел. А, спохватившись, начинает его растоплять чем попало, рубит топором старые тракторные покрышки, тащит в котельную дрова, щепу, доски.

– И насос опять загудел, – продолжил Андрей. – Я не очень-то в этом разбираюсь, но, по-моему, набивку выдавило из сальника. Надо бы вызвать Васю Рашпиля. Пусть починит.

Сейчас уже Николаю Николаевичу пришлось отвести глаза в сторону и наморщить лоб.

– Некогда мне сегодня за Рашпилем гоняться. Может, смену еще провертится насос-то?

– Не знаю, не знаю, – ответил Андрей. – Может провертится, а может и нет.

– Ну, выключить тогда часа на два всю систему, да после обеда посмотреть… Сам, поди, и посмотришь.

В голосе Николая Николаевича появились заискивающие нотки. Когда он о чем-либо просил – он всегда говорил именно таким тоном. Тоном старого приятеля, которому позарез нужна помощь.

– Не буду я смотреть, – резко отказался Андрей. И ему показалось, что своим отказом он обидел Николая Николаевича. Отказывать инвалиду для Андрея всегда было неприятно. Но, что тут поделаешь. Один раз возьмешься за чужое дело – потом начальники сядут на шею. Не отвертишься.

– Я ничего в электромоторах не понимаю, – смягчил удар Андрей. – Сделаю что-нибудь не так – меня током шарахнет, а отвечать вам. Кому это нужно?