Мои друзья вошли в беседку, а я осталась стоять у входа, мне очень не понравилась эта женщина. Было в ней что-то, что мне напомнило Регину, тот же взгляд, та же энергетика благостности, но с оттенком лживости. Теперь-то я такое могла учуять. Теперь-то я понимала, что просто убедила себя в том, что Регина моя подруга и что она хороший человек, я просто боялась увидеть те изменения, что происходили с ней все то время, что мы жили в Стартраке. Может, если бы я заставила себя усомниться в ней, все было бы совсем по-другому, а может, и нет. Она же и Титуса обвела вокруг пальца, а он-то не был склонен к самообману.
Старик появился через пару минут, он опирался на резную деревянную трость и еле шел, на вид ему было лет сто, не меньше, но Лиран рассказывал нам, что он был стар еще в те времена, когда хранителем меча всевластия был предшественник Титуса. А значит, старику было как минимум лет триста.
Он не позволил мне помочь ему подняться по ступенькам, я чуть тростью в лоб не заработала, стоило только предложить помощь. Старику понадобилось минут пять чтобы преодолеть четыре ступеньки, но он это сделал сам и, гордо вздохнув, опустился на скамейку и, оглядев нас, безошибочно определил того, кто пришел спросить с него по старой клятве.
– Я узнаю тебя, старая ты железяка, – проскрипел старик и то ли закашлялся, то ли рассмеялся. – Я знал, что ты придешь, мне недолго осталось, и ты это почуял. Вот и поспешил прийти за обещанным. Вот только у меня нет того, что тебе нужно. Все мои сыновья умерли во время мора. Осталась только дочь, да и та такая стерва, что вряд ли ты на нее позаришься.
– Свою дочь оставь себе, старый пройдоха, мне не нужна плата твоими наследниками, мне нужно то, что ты умеешь делать лучше всего, – тихо сказал Лиран, и старик даже выпрямился и замер, а потом радостно сказал:
– Неужто все-таки не зря я все эти годы работал, неужто мои поделки все-таки пригодятся. А я уже боялся, что так и умру твоим должником, а мои поделки моя глупая дочь выкинет за ненадобностью.
– Сам ты старый глупец, – услышали мы ворчание дочери мастера. Она стояла у порога беседки с подносом, уставленным рюмками, графином и чашей с фруктами.
– Ты тут поразговаривай еще, глупая девчонка, – потрясая тростью, возмутился мастер. – Пять лет ни слуху, не духу от нее, ни письмишка короткого, а тут нате вам, приехала и давай командовать, это не так, то не этак. Мастерскую заперла, а зачем спрашивается?
– Отец, да кому нужны ваши ключи, вы их уже больше сотни сделали, – ответила она мастеру. – А толку от них ни капли, они же не заряжены.
– Ну, кому очень надо, пусть сам кристаллы покупает и заряжает, это не мое дело. Я мастер-ключник, и ключи делаю качественные, несмотря на то, что руки уже не те, да и глаза слабеть начали, – ворчал старик, пока его дочь накрывала на стол, а потом он поднялся, сам себе налил наливочки до самого края, одним махом выпил ее и, крякнув, сел на скамейку, довольно прикрыв глаза.
– Ну, вот, теперь до обеда его не добудишься, – сказала его дочь. – Так что вы зря приехали.
– Сколько вы хотите получить за все ключи, что изготовил мастер? – спросила я, Лиран было возмутился, но Артур его остановил.
– Три… – попыталась назвать цену женщина, но трость старика хлестнула ее по заднице и та, взвизгнув, вылетела из беседки.
– Не смей торговать тем, чего сама не делала, – твердо сказал старик и поднялся на ноги. – Пойду принесу вам готовые ключи. Я тебе, железяка, обещал сына и его сына и его сына, и того три поколения моего рода в твое вечное услужение. Думаю, будет справедливо, если за каждого из моих отпрысков я дам тебе по три ключа. Самые лучшие и самые мощные ключи. Но, как и сказала моя непутевая дочь, заряжать мне их нечем.