– Да ничего я! Я, я вообще ничто! Пустой звук! «Не беспокойся, всё в норме». «Редко, но бывает». Гр-р. Прости, милая.

– Давай-ка на воздух, здесь мы не узнаем ничего нового.

Они вышли на боковую улочку, примыкавшую к ограде и послужившую пристанищем дополнительных павильончиков, преимущественно подсобных, однако и на ней зачем-то предлагали оценить и резину, и баварское пиво – прямо по соседству. «Миноры встречаются даже тут».

– И вот здесь ты смогла спрятаться от тренированного мужика с грудой новейших штуковин? О, а стекло-то уже вставили. Любопытно, списали на жирного голубя или на отлетевшую от экспоната пружину?

– Я только сейчас вообще осознала, как далеко от тебя была. Будто одной секции тогда и не существовало. Вот этой, художественной. Сразу Дворец оптики, марео– и синеорама… небесная сфера и… О-о…

– Что, падение?

– Разве что моих интеллектуальных способностей. Я дура. Смотри, смотри, что рядом со сферой! Как я вообще могла это не только проглядеть, но и вовсе не учесть?

– О-о. Вокзал Марсова поля. Ладно, я тоже не лучше.

– Вот мы и нашли несколько соломинок. Уже в этом ты была права.

– А ты – в том, что это не всплеск. Кажется, что-то во всём этом мы понимаем. Да только папá больше утвердился в мысли, что никаких «включений» и «соломинок» не было. Задержанный экранированием отток.

– То есть его не смущает, что оно слилось куда-то не туда? Ты же потом указывала, что единой воронки вниз нет?

– Указывала, но если её не было видно на флюграмме, то это, чисто технически, означает, что периметр и впрямь сработал.

– Да, но вокзал? Неужто в штабе вот совсем не придали этому хоть какое-то значение?

– Какое-то – несомненно.

– То есть ничего, что это тоже может быть частью плана?

– Сели…

– Сама рассуди: вот та сфера, вот пустота вместо моста, вот урбматерия, с которой сцедили умбрэнергию, а вот… их доильный аппарат.

– Очаровательное сравнение.

– Очаровательнее то, что на вокзалах традиционно запутываются и наслаиваются потоки, которые отследить невозможно, а если злоумышленники умеют ещё и передавать команды с одного уровня на другой, то перспективы и вовсе безграничны: любой мостик над путями, любой переход, любой переезд – и всё.

– «Они»? Уже не «он»?

– Во-первых, один «он» у меня уже есть, не хочу запутаться…

– До чего порядочная девушка. Ай!

– Ай!

– Ну, не на людях же!

– К-хм. Во-вторых, это уже настолько План, что для его подготовки и осуществления нужны несколько участников.

– Н-ну как скажешь.

– Ты мне хоть немного веришь?

– Ох, старые боги подмигивают таким перипетиям. Отказываться принять это за их знак будет невежливо и неучтиво.

– Дай я тебя расцелую!

– Для публики, полагаю, безумств на сегодня и без того хватит. Слушай, – посмотрела она на предплечье, – пока всё спокойно, а до главного события ещё далеко… Как тебе идея немножко отвлечься? Мы же на Выставке, а я хочу посмотреть же что-нибудь без оглядки на обязанности.

– Да уж, безумством сегодня заражены все. Ай!

Так они, с соблюдением всех правил приличия, и переместились к Малому дворцу. Есть пока не хотелось, так что проигнорировали возможность подкрепиться в «Ледуайен», предпочтя свежий аромат садиков, обрамляющих «дворцовую» часть Выставки и её светлые, лишённые прокуренной желтушности песчаника контуры, сколь угодно противные критикам без доступа к власти, и позолоту декора, яркую, ещё не омрачённую завистью и жадностью. Видели они и лениво взмывающее к своим собратьям облачко – ах, жаль, не успели на рейс! Но ничего, откуда-то за Гранд-Пале доносилась музыка.

Музыка! Скорее, скорее туда! Оркестранты пользовались отсутствием надзора, а потому закатывали мелодии шансонеток. Селестина и Сёриз пустились в пляс, каблуки высекали из придорожной пыли искорки, юбки их развеивались в лисьи хвостики, а ис-диспозитиф Сёриз только и поспевал дарить всем вокруг внезапных солнечных зайчиков, будто бы от хозяек хвостиков и драпавших. Смех! Когда в последний раз они были столь же беззаботны? Да неважно – они счастливы сейчас. Они могли бы взмыть к небесам и без дирижабля, не было ни лишней ноши, ни лишних попутчиков… Но был взгляд какого-то, по-видимому, администратора, вперившегося в музыкантов, покорных его бюромантии и переключившихся на другие сочинения, более спокойные и присталые державности архитектурного ансамбля. Через каких-то полгода, после снятия экранирования, это видение Дворцов станет официальным. Не одной из возможностей, но основной оптикой измерения потоков и каналов, пересекающих здания и транслируемых ими, которое устанавливает правила и законы их связи. Но пока что… Пока что это не их забота. Танцы аж вскружили головы и помрачили сознание, на миг потухли краски мира, до того необычайно яркие, – отчаянными ли стараниями музыкантов, сопрягающимися ли стихиями, собственной ли подруг расположенностью. Фуф, скорее искать рикш – и на Эспланаду.