– Это что сейчас было? – Аверьянов посмотрел на Игоря.

Соколовский не ответил. Подойдя к столу, он остановился перед капитаном и попросил:

– Валера, может, расскажешь о себе?

– Неправильно, – тоном воспитателя ответил Симоненко.

– Что не правильно? – не понял Игорь.

– «Валера» можно сказать другу, – не поднимая глаз и не прекращая своего занятия, стал пояснять мужчина. – А мы не друзья. Так что либо «Валерий», либо «товарищ капитан Симоненко».

Родионова ворвалась в кабинет начальника отделения полиции с горящими от негодования глазами. Пряников сразу понял, о чем пойдет речь, и с порога остановил Вику.

– Я говорил тебе, если не подберешь замену, то я подберу сам? Говорил?

– Почему его? – возмущенно спросила Родионова.

– Потому что он отличный следователь. Лучший!

– И что, ему негде работать? – Вика нависла над столом Пряникова, уперев в крышку стола кулаки.

– У него все отлично, у него раскрываемость 70 процентов, Родионова. Так что не дури. Это он нам нужен, а не мы ему! Короче. Вводи в курс дела, он заменит тебя на время твоего декрета.

– Андрей Васильевич, – недобро прищурилась Вика, – вот честно, вы на что рассчитывали? Что я сразу заявление об уходе напишу?

Пряников молча взял из стопки на столе чистый лист бумаги, подвинул его к Родионовой и сверху положил авторучку. Вика несколько секунд сверлила начальника глазами, потом села и начала писать. Дописав, она вскочила и вышла из кабинета, хлопнув дверью.

Симоненко с самым серьезным видом затачивал аккуратными движениями уже третий карандаш, когда в кабинет ворвалась Родионова. Она положила перед ним листок бумаги с заполненным заявлением и резко сказала:

– Подписывай.

Симоненко взял лист бумаги, принесенный Викой только после того, как закончил затачивать карандаш. Пробежав глазами текст, он невозмутимо заметил:

– Тут ошибка. Заявление не написано мною лично. И в качестве причины указана психологическая несовместимость с коллективом.

– Ты же умный человек, – сердито заявила Родионова. – Ты знаешь, как все будет.

– Конечно, знаю, – спокойно ответил Симоненко и, сложив лист бумаги в несколько раз, опустил его в урну для мусора. – С Аверьяновым мы сработаемся. Хотя и не быстро. С Соколовским – нет. Помешают эмоции.

– Я не понял – какие эмоции? – начал терять терпение Жека.

– Я все объясню, ребята, – решилась Вика. – Он мой первый начальник. И гражданский муж. Бывший.

– Вот именно, – ответил Симоненко, как будто именно он все объяснил, а не Вика.

Родионова открыла было рот, чтобы ответить, но тут распахнулась дверь, и на пороге кабинета появился озабоченный Пряников.

– У нас вызов, – приказал он. – Едут Соколовский и Симоненко.

– Товарищ подполковник, разрешите, я с Соколовским поеду? – с готовностью вскочил из-за своего стола Аверьянов, поправляя кобуру на брючном ремне.

– Не разрешаю! – отрезал Пряников.

– Быстрее сработаемся, да, Валера? – направляясь к выходу, осведомился Соколовский язвительным тоном.

– Валерий – без тени раздражения, поправил его Симоненко.

– Так точно, господин капитан.

Жека проводил взглядом Симоненко и угрюмо пообещал:

– Ни фига не сработаемся.

В ангаре было тихо. Скучавший у входа участковый вяло козырнул и доложил:

– Я уже все в рапорте написал.

– Я видел, – отозвался Симоненко, проходя мимо, и пообещал. – Перепишем.

Участковый пожал плечами, перехватил поудобнее свою объемистую папку и снова привалился плечом к стене у входа в ангар. Соколовский из принципа не пошел рядом с Симоненко, а стал осматривать место происшествия по своему маршруту. В принципе, осматривать было особенно нечего. Все просто и очевидно. Вот лом, которым подцепили рычаг домкрата, вот микроавтобус, сорвавшийся в результате с домкратов и придавивший к стене предпринимателя. А вон и кровь на стене.