Но любые раны заживают. Людовик XIII увлекся фрейлиной Марией де Отфор, а Анна Австрийская вместе с Марией Медичи с тех пор неизменно поддерживала интриги в пользу Испании и бесконечные заговоры против Ришелье. Ненависть к кардиналу объединила не любивших ранее друг друга королев. После герцога Бекингема у Анны была еще одна любовная интрига – с герцогом де Монморанси. Но, по иронии судьбы, в первой половине 30-годов Монморанси поднял вооруженный мятеж против кардинала и был казнен.

В 1632 года Анна впервые увидела итальянца Джулио Мазарини. Еще при первой встрече его черные глаза, казалось, пронзили ее насквозь. «Красота и ум Вашего Величества неизмеримо превосходят все ранее известные мне представления о Вас», – мягко заметил восхищенный папский посланник. Всегда в хорошем расположении духа, дипломатичный, красивый и к тому же умеющий вести беседы на любые темы, Джулио произвел самое благоприятное впечатление на Анну. Взаимной любви между ними тогда не возникло: королева, безусловно, не видела в нем человека, равного ей по происхождению или близкого по статусу. Мазарини являлся для нее чем-то вроде хорошего друга, с которым приятно провести время. Его отъезд из Парижа на фоне развернувшихся бурных политических событий прошел почти незамеченным.

1636 год был самым тяжелым для Франции за все время войны. В этом году союзникам – Испании и Империи – удалось, наконец, договориться. Оливарес вотировал в пользу императора рекордно огромную сумму – по данным одного из венских архивов она составляла 1 800000 дукатов. Эти деньги были уплачены за счет поступлений налогов из Неаполя и Сицилии, где из-за этого очень скоро вспыхнут восстания. В свою очередь, Фердинанд II согласился поддержать испанские войска во Фландрии, организовав кампанию на Рейне и перебросив вспомогательный корпус в Италию.

Кампания 1636 года открылась бешеным наступлением испано-имперских войск на Рейне и в Пикардии. Несмотря на союзы с Савойей, Мантуей, Пармой и Швецией, французы медленно сдавали свои позиции на востоке. Особенно тягостной неудачей стала капитуляция Филиппсбурга, ключа к Среднему Рейну. Испанцы заняли земли традиционно дружественного Франции архиепископа Трирского, обеспечив «мост» между Испанскими Нидерландами и Империей. Затем развернулось большое наступление в Эльзасе, а герцог Карл Лотарингский оружием поддержал новую попытку неуемного Гастона занять французский трон.

Пристально следивший за этими событиями в Риме, Джулио замечал, что герцог Карл бросился в объятия Империи из-за необдуманности и самоуверенности Ришелье в вопросе Лотарингского наследства. Наверно, тогда Мазарини был несколько обижен на кардинала, не воспользовавшегося ни одним из его советов. Но он тоже переживал за Францию и тайно работал на нее, отправляя Ришелье сведения, которые ему удавалось раздобыть в римской курии.

Однако исход кампании решался не здесь, а в Пикардии. Оттуда весной 1636 года испано-имперские войска дошли почти до Парижа и заняли стратегически важную крепость Корби. С парижских стен были видны огни бивуаков вражеской армии. Ценой неслыханного напряжения сил, бессонных ночей Ришелье, мобилизации всего годного к бою, французам удалось остановить движение неприятеля, а затем, нависая флангами с запада и востока, вынудить его отступить во Фландрию.

К началу 1637 года противник был вытеснен и из Эльзаса, чему во многом способствовали успехи талантливого полководца и владетеля одного из мелких немецких протестантских княжеств Бернгарда Саксен-Веймарского. Ришелье уже тогда обратил внимание на предприимчивость герцога и при помощи отца Жозефа заключил с ним формальное соглашение. За денежные субсидии поступившему на французскую службу немецкому полководцу было поручено тревожить императора на северо-востоке.