– Да, уже поздновато даже для ужина. – Профессор заметил тревогу и суету Ии.

– Нет, что вы! – Ия сразу поспешила вернуться в спокойное состояние. – Мы столько не виделись, и я же вам самого главного так и не сказала.

– Самое главное, как вы помните, определить антитезис, и всё станет на свои места. – Профессор, рассматривая меню, приподнял веки и как бы между прочим проговорил лукаво: – А вы всё же боитесь открыто перечить мне и признаться, что вы стали противником моей давно опубликованной теории, не так ли?

– Да. – Ия опять засуетилась. – Я уверена, что правильно будет выбирать в вареничной всё же вареники, но не одного вида, а с разными начинками, – совершенно серьезно заявила она и тоже лукаво посмотрела на профессора.

– По ГОСТу не пройдёте. – Профессор легко поддержал игру Ии и добавил: – А рыба – это то, что доктор прописал по времени и для здоровья.

– А кто, кто эти ГОСТы устанавливает? – Ия зажглась и все эмоции сразу же выпустила наружу, поспешив добавить: – Хорошо, пусть сочиняют ГОСТы – надо же им чем-то заниматься. Но проверять! Проверить-то они хоть раз осмелились?! Хоть раз поставили под сомнение ими же установленные и принятые нормы и законы?!

– На то они и нормы и законы, чтобы все им следовали. Не все же как мы. Люди разные. Поэтому, чтобы их держать в разуме, следует выстроить порядок. Порядок на их языке… И на то время, на те века это было по плану. Нельзя было открывать всё. Но я рад, что вы всё же оправдали мои… – Скачок напряжения и моргание света прервали быстро объяснения профессора.

В этот момент официант вырос как из-под земли:

– Уважаемые гости, для вас чай с облепихой и без сахара!

– А как же ГОСТы? – Ия, открыв рот, уже растерянно смотрела на профессора.

Перед ними стоял официант той же внешности, но с совершенно другим нутром. Улыбающийся и с именем на бедже: «Безмуд». Он предупредительно поставил ещё одну чашку для профессора и галантно налил и ему облепихового чая.

– Чаю облепихового я с вами выпью, Ия, – сказал профессор. И после, обращаясь к официанту, решительно попросил: – Но рыбу принесите мне вот эту, радужную. А даме…

– А дама закажет разные вареники, тоже радужные. – Быстро, спеша завершить заказ, Ия обратилась к официанту: – Сможете для гостей ГОСТы изменить или поправить?

– В виде исключения, но оплата по ГОСТам всё же. Вернее, по тарифу. – Продолжая проявлять галантность, Безмуд убрал со стола меню и белоснежный чайный набор с печатью на подносе: «Сделано в СССР, ГОСТ №9669».

Ненадолго прервав беседу, профессор и Ия, отклоняясь от стола, позволили Безмуду убрать со стола, а заодно заметили и оценили интерьер вареничной со всеми принадлежностями советской и досоветской эпохи: от самоваров и гармошек, висящих на стенах, до трюмо и советских телефонов на полках шкафов с подборками книг, составляющих непременный атрибут советской интеллигенции. Всплыли воспоминания из советской жизни вечно работающих женщин и спешащих куда-то мужчин. Потом замелькали очереди, пробки, почему-то широкие и открытые коляски с макулатурой и бутылками и везде газеты: в туалетах и за портретами, в оконных рамах и под ножками трюмо для удержания равновесия… Газеты были и здесь, и тоже в руках стариков, заполняющих вдруг к девяти часам вечера лучшие забронированные места вареничной вперемежку со случайно залетевшей сюда шумящей молодёжью…

Ия, ещё находясь под грузом советской эпохи и пребывая в образе женщины трудящейся, быстро выпалила:

– И счёт тогда, и счёт за мной. – Она радостно взглянула на профессора и, гордясь собой, выпрямившись, величественно объявила: – Дорогой профессор, пожалуйста, разрешите мне оплатить наш заказ!