Гори оно все…

– Я в душ, – доносится сквозь рассеивающийся туман наслаждения. – И продолжим…

***

Утром, после второго и уже вялого (будем честны) третьего раунда

Глаза слепит солнце, проникающее в комнату через окно с незадернутыми шторами. Приподнявшись и придерживая одной рукой простыню на груди, я пытаюсь идентифицировать себя в незнакомом пространстве. Между ног противно тянет.

Когда вспоминаю прошедшую ночь, кажется, до самых корней волос краснею. Вся-вся покрываюсь гадким, липким налетом стыда и ужаса.

Что я натворила?

Судорожно рыская глазами по комнате в поисках одежды, то тут, то там натыкаюсь на подробности секса. Разорванная пачка от презервативов, куча фольги от них же, красные колготки, мои трусы на спинке дивана, а лифчик – на столике в центре комнаты. Я даже всхлипываю на эмоциях.

Но гораздо хуже становится, когда в дверном проеме появляется Бойцов в одном лишь сером полотенце, замотанном на бедрах. Мрачный и злой. По его телу, вкус которого тут же чувствуется во рту, скатываются мелкие капли воды.

Тимур недовольно осматривает мое наверняка испуганное лицо и, подбоченившись, говорит худшее, что только можно придумать в этот момент:

– Завьялова, твою мать. Чтобы я еще хоть раз с тобой выпил…

– И почему мне кажется, что ты филонишь, Лерка? – подозрительно произносит Рита, вытягиваясь в кресле. – От работы косишь?

Ноги у нее длинные и стройные. Тихонова вообще меня на целую голову выше.

– Скажешь тоже, – все отрицаю.

Как следует затягиваюсь соплями и театрально покашливаю.

Если честно, одного рабочего дня, следующего за ночью, проведенной с Бойцовым, хватило, чтобы понять: я так не смогу.

Даже если буду стараться, не получится делать вид, что я не помню, как выглядит его член. Не получится общаться, будто ничего не было, как майор общался со мной. Если бы не боль в мышцах и не царапины от колючего подбородка на груди – подумала бы, что сошла с ума.

Стыдно было ужасно. Может, и к лучшему, что Бойцова настигла амнезия?

А сама я как нельзя кстати… заболела. Оформила больничный у фельдшера в нашей сельской поликлинике и вот уже пятый день валяюсь в постели, смотря сериалы. И вообще не представляю, как же быть дальше?

– Ну а твой майор? Не звонил? – спрашивает Ритка, не сводя взгляда с экрана мобильного.

– Нет, больно надо, – фыркаю я и задираю нос.

– Вот козел.

Соглашаюсь про себя. Хотя ничего удивительного, я ведь этого и ждала. Просто хотелось верить, что Тимур другой. Оказалось, показалось, черт возьми.

– Ладно хоть встречаться предложил, – вздыхает Ритка умиротворенно.

Виновато опускаю глаза.

Ну а что мне надо было сказать лучшей подруге? Что мужчина, с которым у меня было феерических три раза за ночь, предложил растворимый кофе со сливками, а потом отвез на работу и больше не смотрел в мою сторону? Это ведь ужасно. Какую причину ни выбери – ничего хорошего. Самооценка, даже если б и была на высоте, разбилась бы вдребезги. Пришлось немного приукрасить.

– Ладно, дорогая. – Ритка решительно вскакивает с постели. – Тебя надо спасать. Есть идея. Гроб твой работает?

– Сама ты гроб, – обижаюсь я.

Поднимаюсь и загружаю компьютер.

– Сейчас мы тебя, Лерка, на сайте знакомств зарегистрируем. Там попадаются норм экземпляры.

– Ты ведь говорила, одни озабоченные? – хмурюсь.

– Ой. – Ритка прикрывает рот ладошкой. – Со мной такой казус произошел.

– Казус?

– Недоразуменьице.

– Страшно представить, Тихонова.

– Я когда графу «Мои интересы» заполняла, там можно было готовые варианты выбрать. Ну я и выбрала доггинг, я ж собачница.

– И? – непонимающе развожу руками.

– А че и? Оказывается, так называют секс в общественном месте, на глазах у прохожих, представляешь?