Нежная голубизна здесь сменялась черными грозовыми тучами, идеальные дорожки разбитой дорогой, заваленной мусором, а красивые современные стеклянные центры старыми полуразрушенными девятиэтажками, советской манеры застройки. Между девятиэтажками была куча каких-то палаток, лотков, натянутых веревок, белья и еще всякой всячины. Это все было похоже на какой-то муравейник, будто стояло не одно здание, а какая-то хаотичная гора мусора занесла дом.

– А это наши трущобы. Здесь живут отщепенцы и революционеры. Мы их не трогаем, пусть себе думают, как им угодно. Но, людям, отвергающим наш мир, мы не предоставляем рабочие места и возможность проживания в собственном доме. Но, это выбор каждого, – все с той же слащавой улыбкой проговорил Верховный.

Что-то сжалось внутри Римского. Его идиллия была немного нарушена, будто на кристально чистом стекле появилось маленькое грязное пятнышко. Не все так просто, гладко и красиво на этом Острове. Хотя, ему-то предлагают все блага цивилизации, а не эти вонючие трущобы. Что ему за дело до этих опустившихся людей? Он и до прибытия на Остров, всегда был циником, «золотой молодежью», как это принято называть, и плевать он хотел на всех, кто ниже его по статусу. Но странный, неприятный осадок все же остался где-то внутри.

Последующие полчаса они ехали в полном молчании и оба любовались прекрасными видами города. У Римского почему-то сложилось такое впечатление, что и Верховный видел всю эту красоту впервые, уж больно завороженный у него был взгляд. Они остановились на границе между красивыми аккуратными двухэтажными стеклянными домиками и уютными бунгало в прибрежной зоне.

– Если готов у нас остаться и работать, то можешь выбрать, где бы ты хотел жить: в квартире дома или в своем бунгало. И теперь можешь задать вопросы, если они у тебя еще остались, – усмехнувшись, проговорил король.

– А какую работу мне поручат? Вдруг я с ней не справлюсь!

– Не переживай, с тобой проведут собеседование и подберут работу, с которой именно тебе невозможно будет не справиться. Каждый занимается именно тем, что у него хорошо получается. У нас работают профессионалы по подбору кадров. Плюс, с тобой будут проводить интереснейшие тренинги по повышению квалификации.

– Предположим. Хорошо. Я не увидел у вас ни одного магазина. Как и где я смогу покупать продукты или какие-то бытовые мелочи, которые мне захочется?

– Оставь эти пережитки прошлого. У нас нет магазинов и нет денег. Все, абсолютно все, что ты захочешь, ты озвучишь прислуге и в этот же день, все это будет у тебя дома. Тебе не нужно платить, тебе нужно только говорить. Да, у каждого нашего сотрудника дома есть прислуга. Ты не будешь их замечать, они не будут тебе мешать, но, когда тебе что-то понадобится, они всегда будут рядом. Тебе не нужно будет готовить, убираться, ходить в магазины и заниматься прочими бытовыми глупостями. Ты будешь приходить домой для того, чтобы отдыхать и самосовершенствоваться, не отвлекаясь на мелочи.

– Звучит слишком идеалистично, просто волшебство какое-то…

– Ты долго спал, друг мой, мир сильно изменился.

– Я пребываю в некотором шоке. Слишком все как-то хорошо и без изъянов. Такого не бывает ведь в реальной жизни…

– Повторюсь: мир сильно изменился! Тебе нужно просто привыкнуть к нему.

– Последний вопрос: мы объехали весь Остров, но я не увидел ни одного храма, ни одной даже самой маленькой церквушки. Равно как не видел мечетей, синагог и дацанов. Что за религия у вас здесь? Как людям общаться с Богом? – не сказать, что Римский был сильно набожным человеком. От случая к случаю он посещал церкви, не очень понимая, что в них делать и как себя вести. Ставил свечки, машинально крестился. На этом все. Но сейчас он почему-то очень захотел очутиться в пропахшей ладаном и оплавленным воском самой захолустной деревенской церквушке. В этом было что-то спокойное, что-то понятное и знакомое.