Я только головой покачал.

– Да, сэр. Конечно, – с готовностью отозвался Артём.

– Не «конечно», а «так точно», – мрачно поправил его Драгин.

– Конечно, сэр, так точно, – кивнул Артём.

Мы натянули тент и собрались было ставить палатки, но тут Драгин и Вася вернулись, волоча сухую сосну с уже обрубленными ветвями.

– Лить будет всю ночь, – констатировал Драгин. – А дров нам надо много. Пойдем рубить, пока светло. А вы пока эту распиливайте. Пила у меня в рюкзаке, в боковом кармане. Сам достанешь?

Хорошо, хоть не спросил, справимся ли. Артём видел цепную пилу в первый раз, но сразу сообразил, что надо делать. Встав по разные стороны бревна, мы быстро отпилили пару чурбачков. Я даже взмок, и, когда мы отпиливали третий, подумал, что куртку надо было бы расстегнуть. Артём, словно услышав мои мысли, вдруг оставил пилу и присел на отпиленную чурку. Я стянул куртку – жарко, кивнул ему:

– Давай?

Он поднял на меня побледневшее лицо.

– Сейчас, погоди.

– Ты чего? – удивился я.

– Ничего, – ответил он тихо, уже не поднимая головы. – Сейчас, остыну немножко. Мухи перед глазами полетели.

Я пожал плечами, присел на бревно. Через минуту он встал, взялся за пилу:

– Давай.

Но едва мы отпилили третий чурбак, как он снова бросил рукоятку и опустился прямо в сырую жухлую траву под своими ногами. Лицо его было белое, злое; он раздосадовано ударил кулаком по земле. Мне стало его жалко.

– Что же ты такой нетренированный? – риторически поинтересовался я, усаживаясь рядом. – Как же ты с веслом-то? Руки совсем отваливаются?

– Нормально. Там другое. Мы же без сильного усилия гребём. Или, это только мне так кажется?

– Здесь вода спокойная, и течение есть. Но да, бывает, грести приходится посильнее.

– Я понял, – он принялся тереть лицо руками.

– Ничего, пройдёт. Ты не обижайся, но тебе бы походить в бассейн, например. Очень выносливость развивает. Никогда об этом не думал? – с ноткой назидательности спросил я. Приятно ощутить хотя бы какое-то превосходство над более умным человеком, пусть даже оно заключается в способности быстрее пилить дрова. Артём молчал, и я продолжил:

– А лучше запишись куда-нибудь, чтобы с тренером позаниматься.

– Ты меня не учи. Я же не всегда такой был.

– Тем более.

Артём вдруг полез во внутренний карман своей куртки, вытащил пластиковый конверт, в каких хранят деньги и документы, извлек из него паспорт, тоненькую золотую цепочку, и красную корочку, размером вроде студенческого билета, которую и протянул мне. Я открыл. Внутри документа, на подложке цветов российского флага, имелась фотография парня, похожего на Артёма, и синяя гербовая печать. «Удостоверение Мастера спорта России», успел прочитать я прежде, чем Артём, опомнившись, забрал у меня документ, и быстро убрал его обратно.

– Ты его что, в переходе купил? – спросил я.

– Заработал. Так что ты меня жить не учи. Я не всегда был таким, понятно? – с неожиданной страстью воскликнул Артём. Задел я его за живое.

– Так что же ты тогда?.. – растерянно пробормотал я.

– Вот так. Бывает. Глупая история. Болел с осложнением, теперь – вот. Не будем это обсуждать, ладно?

– Ладно, хорошо, извини. Я же не знал, – я почувствовал себя дураком, у меня это, должно быть, на лице было написано, потому что Артём смягчился, улыбнулся:

– И ты извини. Слушай, только просьба, парням не говори, и сам забудь. Всё вообще не так уж плохо. Идёт?

Я кивнул. Всё равно я не слишком поверил в его откровение. Тоже мне, спортсмен, хилый, как поздняя рассада. Типичный «ботан», купил удостоверение, чтобы ребята уважали. О чем тут рассказывать? Никому не интересно.