– Господин… – глухо пробормотал джинн. – Помилуйте, господин…

Владыка пустынь захлопнул крышку медальона, и Айнат исчез.

– Побеседую с ним потом, – сказал цмок. – Спасибо, Матрена. Этому духу давно следовало вернуться домой.

– Как же он очутился на Земле? – поинтересовалась я.

Чародей поморщился.

– Несколько столетий назад один из моих ифритов вообразил, что является умнее всех. Он сбежал из Нави на Землю, прихватив с собой нескольких братьев. Переступив границу миров, этот умник сразу погиб. Воздух Земли вреден для джиннов, Матрена. Они могут там жить, лишь находясь под защитой сосуда – кувшина, лампы, бутылки, медальона или чего-нибудь еще, что будет иметь зачарованные стены, и спрячет его от магических потоков чужой реальности. У ифрита такого сосуда не было, поэтому его рассеяло в пространстве, как пыль. Зато прочие джинны, сидевшие в кувшинах и медальонах, разлетелись по Земле кто куда. Думаю, ты понимаешь, как непросто, находясь в Нави, вернуть их обратно. Особенно если учесть, что духи вовсе не желают возвращаться. Исполняя желания смертных, они способны веками жиреть на их жизненной силе. Ты сделала мне драгоценный подарок, сестра. Как я могу тебя отблагодарить?

Я махнула рукой.

– Достаточно простого «спасибо». Я была рада помочь.

– Тогда, быть может, ты зайдешь в мой дворец и позволишь угостить тебя чаем и сладостями?

Я покачала головой.

– В другой раз, Мустафа. Мне надо спешить на Землю. Скоро домой приедет Матвей, и я должна его встретить. Не обижайся, пожалуйста.

– Какие уж тут обиды, – улыбнулся цмок. – Ты все делаешь правильно, сестра. Будет время, заходи в гости. Я буду рад.

В парке было многолюдно. По широким аллеям прогуливались пары, их обгоняла многоголосая детвора на роликах и самокатах, на скамейках в тени старых кленов и лип о чем-то беседовали старики. Из открытых окон кафе доносилась музыка, где-то за деревьями, выбрасывая вверх тугие струи воды, шумел фонтан.

Мы с Матвеем неторопливо шагали по дорожке и болтали о пустяках. Была суббота, мы только что пообедали в одном из расположенных неподалеку ресторанчиков, и теперь наслаждались летним теплом, ярким солнцем и чудесным ощущением покоя, которое возникает, когда нет срочных дел и никуда не надо спешить.

Я вдохновенно пересказывала Январину новости, которые узнала во время последнего визита в издательство, смеялась над проделками соседской кошки, полюбившей перебегать по карнизу на наш балкон, восторженно отзывалась о погоде, которая, наконец, устаканилась и перестала поливать нас дождем. Матвей смеялся вместе со мной и предлагал в следующие выходные отправиться в Соловьевку, чтобы поесть шашлыков и позагорать на берегу Утиного озера.

Неожиданно справа от нас раздались громкие голоса, и из кустов на дорожку вывалился невысокий мужчина с длинными всклокоченными волосами и неопрятной курчавой бородой.

Судя по внешнему виду, этот человек являлся страстным фанатом спиртных напитков. Его синие джинсы и потертый вельветовый пиджак были так сильно испачканы, что создавалось впечатление, будто их хозяин спит прямо на голой земле, а небесно-голубая рубашка казалось такой замызганной и заношенной, словно ее, не снимая, носили несколько лет. Запах, исходивший от мужчины, был адской смесью дешевого алкоголя, мочи и потного давно немытого тела.

Появление алкаша оказалось столь неожиданным, что мы с Матвеем едва об него не споткнулись. Тот бросил на нас мутный взгляд, буркнул что-то похожее на извинение и торопливо засеменил к стоявшей неподалеку скамейке.

Я хотела поскорее пройти мимо, пока мужчине не вздумалось попросить у нас денег на опохмел, однако Январин неожиданно остановился, как вкопанный, и внимательно уставился на бородатого пьяницу.