И Катя нашла выход из ситуации. Деду, который, несмотря на возраст, довольно неплохо ладил с современными технологиями, вручила дешевенький смартфон, куда установила приложение с различными доставками готовых блюд. И с тех пор по возвращении с занятий ее частенько уже ждала еда.

Так было и в этот раз. Катя открыла коробку, разложила пиццу по тарелкам и села напротив.

– Дед, ты чего это вдруг пиццу заказал? Ты же против «западной» еды, – удивилась она и щелкнула пультом, включая новостной канал. Песни послевоенных лет, которые крутились, как заезженная пластинка, день и ночь в их доме, порядком надоели.

– А я и не собирался. Но вот гляжу – кусок теста с сыром и колбасой. Думаю, да и ладно, колбаса, она и в Африке колбаса. – Одним махом он отправил в рот кусок, прожевал и недовольно скривился: – И что тут хорошего? Понастроили в Приморском районе вон этих… Как их? Пиццерий на каждом шагу. А вот в СССР… – Он поднял вверх указательный палец. – И чебуречные, и пельменные, и сосисочные…

Диктор только-только закончил говорить о криминальной сводке и перешел к спортивной:

– …Это были новости о футболе. Теперь о большом теннисе: сегодня в спорткомплексе «Мирный» завершился теннисный турнир. Среди юниоров обладателем кубка стал девятнадцатилетний Петр Аверин…

– А еще были пирожковые, блинные… – мечтательно продолжал Семен Николаевич.

– Погоди, дед, – перебила его Катя и сделала звук погромче.

Ведущий новостей продолжал:

– …Он в трех сетах разгромил своего соперника, двадцатилетнего уроженца нашего города, многократного победителя соревнований Никиту Гортензиева с невероятным счетом: шесть-один, шесть-ноль, шесть-ноль. Для Никиты это стало первым поражением в финале за последние два года. Среди девушек лучшей стала…

Как ни странно, фото спортсменов или кадры награждения почему-то не показали.

«Не такой уж и важный гусь, видать, чтоб физиономией в телеке светить», – подумала Катя и тихонько фыркнула себе под нос.

Это не осталось незамеченным.

– Твои знакомые? – поинтересовался дед, громко отхлебнув из чашки чай.

– Да. То есть нет. Не совсем. Никита учится на третьем курсе, но на юридическом, который находится с моим факультетом в одном корпусе. Видела его мельком пару раз в коридорах. А этот Петр… Он новенький в моей группе. На днях его перевели из столицы.

Дед снова смачно потянул чай и прищурился.

– Аж из столи-и-цы. Как-то ты не особо рада победе товарища.

– Тамбовский волк ему товарищ, дед.

– Ишь ты! Дорогу внучке моей перешел? – зашевелил он мохнатыми бровями.

Катя пожала плечами, зевнула, всем своим видом показывая безразличие, и нарочито спокойно ответила:

– Нет. Я с ним даже лично не знакома еще.

– А что тогда? – допытывался дед.

– Просто… – вздохнула Катя и, откусив кусок пиццы, добавила с полным ртом: – Знаешь, кто этот Аверин?

– Герой Советского Союза такой был, – почесал затылок дед, прикидывая в уме. – А вообще фамилия знакомая. Прямо вот на слуху.

– Ясное дело. Его семья полгорода нашего скупила. Ну, рестораны там, комплексы всякие. И почему-то сюда переехала из столицы.

– А-а-а, понял, о ком речь, – протянул дед. – Его отца уже не раз в новостях показывали. И чего ты так на паренька ощерилась?

– И ничего я не ощерилась, – буркнула Катя, стряхивая крошки с груди.

– Завидуешь, что ли? – не унимался дед. – Боишься, что кто-то обскачет саму Катерину Кошкину в вузе?

– Дед! Я как партизан на допросе, ей-богу! – воскликнула Катя. – Просто… Просто я не люблю таких, как он.

– Это каких таких?

– Которым все досталось с рождения, без особых усилий.

Дед отставил чашку в сторону и покачал головой. Он всегда так делал, когда не соглашался с доводами молодежи: что она, эта самая молодежь, вообще может понимать в жизни?