Все, что ему оставалось – следить за дорогой, попутно разглядывая проплывающие мимо горделивые небоскребы и высотки.

– Ты уверен, что призраков не существует? – нарушил тишину Милар.

– Уверен, – твердо ответил Арди.

Капитан затушил сигарету и, открыв отсек с пепельницей, убрал остаток внутрь. Крышка почти не закрывалась от количества окурков, но капитан попросту посильнее хлопнул по той и замок защелкнулся.

– А Бальеро? Я помню, что ты рассказывал про дом на Пятой Улице.

– Если ты про призрак Миломира, то это очень сложная иллюзия, – отмахнулся Арди. – Но сложная она с точки зрения Звездной Маги.

– А Оан…

– Эан’Хане, – машинально поправил Ардан.

– Ну да, – Милар резко выкрутил руль уходя в сторону от возможного столкновения – кто-то зазевался, засмотревшись на витрину бутика. – Для Эан’Хане это не так трудно.

– Для темных – да.

– И что значит это твое – темные Эан’Хане.

Ардан вспомнил запретную книгу в библиотеке Атта’Нха и вздрогнул.

– Те, что обращаются к черным именам. Обычно Эан’Хане, если они следуют верному пути, то обращаются к силам… на человеческом языке это будет звучать, как природа. Элементы природы и мироздания.

– А на языке Фае?

Арди задумался ненадолго.

– Я не смогу тебе объяснить.

– Почему?

– А ты можешь, смотря на дерево, одновременно с этим увидеть обратную сторону ствола?

Милар нахмурился.

– Это невозможно, напарник.

Арди едва заметно улыбнулся. Когда-то, в детстве, когда сидел на поляне вмести со Скасти, он ответил бельчонку то же самое.

– Потому и не смогу.

Милар процедил что-то нечленораздельное, но явно родственное ругательству. Ругался он, правда, не на Арди, а, скорее, на сложившуюся ситуацию.

– А темные они обращаются к чему? К тьме?

– Не совсем.

– Напарник! Вечные Ангелы! Хватит мяться, будто девка перед первой брачной ночью! Уже поздно. Мы уже в одной постели.

Ардан вздохнул и провел пальцами по посоху. На том, все еще, не обозначилось ни одной печати. Арди все боялся ошибиться и потратить драгоценное место под нечто неважное, что он и сам в состоянии запомнить.

– Иносказательно, конечно, – добавил Милар и замолчал.

Ситуация с Алисой действительно подкосила Милара, пусть и жесткого (как и большинство работников Второй Канцелярии), но обычно не скупящегося на шутки и неоправданный оптимизм.

– Они обращаются к душам.

Пнев так резко повернулся к Арди, что теперь они сами едва-едва не стали виновниками аварии. Благо, следовавший сбоку новомодный автомобиль вдавил клаксон, и капитан вовремя успел вернуться обратно в полосу.

– И что здесь темного, напарник?

Арди вспомнил слова Атта’нха. Лучше, чем волчица, он все равно не смог бы объяснить.

– То, что природа, Милар, она просто есть, – Арди, прикрыв глаза, вспомнил, как бродил с мудрой волчицей по лесам и горам Алькады, как общался с ветрами и травами, лучами солнца и бликами на озерной глади. – Дождь просто есть. Ветер и шторм. Они просто есть. Даже засуха, лесной пожар или самое жестокое ненастье, которое ты можешь себе представить – они происходят потому, что происходят. А душа… – Арди вспомнил, как Атта’нха спросила, почему Арди спас медвежат. Ведь те, на самом деле, являлись добычей горного тролля и Ардан попросту помешал его охоте. – Какие бы благие намерения не испытывала, совершает те или иные дела исходя из воли сердца. А сердце как трава на ветру. Непостоянно. И потому в него может проникнуть тьма. И тьма души сильна. Тьма души может уничтожить то, что никогда не сможет уничтожить природа.

– Ты говоришь как поэт, напарник, – Милар искоса глянул на Арди и добавил. – Или как безумец.

– Я просто перевожу слова волчицы.