Ольга Николаевна всегда пекла сама. Она работала в доме культуры, вела уроки плетения макраме, но все уговаривали ее пойти работать в кулинарию. Она всегда говорила, что десерты – это просто ее хобби. Хотя иногда пекла торты на заказ. Все всегда было красиво и вкусно. Больше всего я любила шоколадный торт в ее исполнении. Она добавляла какао и в коржи, и в крем. Текстура была настолько нежная, что казалось, если пожевать подольше, пищевой комок рассосется сам по себе. Я даже брала рецепт, пробовала пару раз сделать такой же, но, увы и ах, не вышло. Руки женщины – это удивительная вещь. Все руки готовят по одному рецепту, но получается у всех разный вкус. Может, это зависит от нарезки? Возможно, когда режешь продукты разными кусочками, они по-разному отдают свой вкус. Другого объяснения я не вижу. Романтичные личности могли бы предположить, что каждая женщина готовит с любовью, но любит она по-разному. Наверное, у милой кроткой женщины еда получается нежного вкуса, а у страстной натуры буйства вкуса. В любом случае в тот день мне не повезло. Был торт из вафельных коржей с кремом из вареной сгущенки и чего-то еще. Не знаю, этот рецепт я не просила. Торт был недурен, но не тот самый.

Жили они как и все. Не бедствовали, но и не зажиточно. В стенке за стеклом красивый дорогой сервиз, но ели из старых тарелок, которые достались, наверное, от умершей бабушки. Странные мы все-таки люди. Все самое красивое оставляем на потом. А когда наступает это потом? Возможно, на подсознательном уровне мы бережем красивые дорогие вещи, боясь того, что другие приобрести не сможем. Более богатые люди используют красивую посуду как обычные тарелки и чашки. У людей разного социального уровня не бывает одинакового отношения к вещам. Кому-то доставляет удовольствие есть из дорогой посуды, а другим – смотреть на нее. Вроде все мы люди из плоти и крови, но разум у каждого свой. Мы рождаемся и умираем одинаково, а вот живем совсем по-разному. Вроде у каждого семья и друзья, любовь и ненависть, добро и зло. Богатые тоже страдают и радуются, антураж лишь совсем другой. Мы похожи привязанностью к вещам, просто пользуемся ими по-разному.

Я зашла в зал. Там был накрыт стол – простенько, но обильно. Ну не Новый же год и не юбилей, собственно. Мой будущий муж сидел возле Игоря и его отца, в основном они болтали между собой. Отец Светы сказал, что гостя зовут Павел, представил и меня ему. Я особо не разглядывала Пашу в тот момент, лишь мельком бросила взгляд. Светловолосый, коротко подстриженный, обычный парень. На нем была белая футболка с рисунком, но я не обратила внимания с каким.

Стол, как всегда, ломился от угощений. Я попала на окончание ужина, но на столе еще стояли несколько видов салатов, соленья и мясной пирог. Ольга Николаевна оформляла стол красивыми нарезками или необычной подачей. Как и всегда, уже через час после начала трапезы от украшения не остается и следа. Поэтому я не застала произведений искусства из еды. От угощения отказалась, ведь уже поужинала дома, но кусок торта съела с удовольствием.

Мы посидели немного и, извинившись, ушли на прогулку. Ничего примечательного из первой встречи я не вынесла. Я любила быть в гостях у Светы и ее семьи, но очень уж не терпелось выгулять туфли. Как только мы вышли из подъезда, Света сказала:

– Ты заметила, как Паша на тебя смотрел? – Она подпрыгнула, когда это говорила. – Ты точно ему понравилась!

– Да ладно тебе, «понравилась». Посмотрел, наверное, пару раз.

– Нет, он несколько раз не откликался на свое имя, когда Игорь к нему обращался. – Она остановилась и посмотрела на меня игриво. – Глаз не отводил.