Быстренько пробежалась глазами по шкафу (много вещей не имела, но было из чего выбрать), достала темно-бежевое бархатное платье. Покрутилась, довольная, возле зеркала, решая, распустить волосы или уложить. У меня не было любимых причесок. Одинаково любила хвост, косу и просто распущенные волосы. Обычно ориентировалась на свое настроение и обстоятельства. В школу, например, с распущенными волосами ходить неудобно, да и неуютно себя ощущала. Решила идти с распущенными. Немного подкрасила глаза, несильно, разумеется. Маме не нравился яркий макияж – не потому, что не подобает возрасту. Она считала, что ярко краситься в любом возрасте неприемлемо. Если, конечно, ты не работаешь в цирке.

– Мамуля, могу я надеть твои черные туфли? – Она купила их неделю назад, и я положила на них глаз. – Обещаю, буду очень аккуратна.

– У тебя в шкафу стоит две пары хороших туфель. Почему именно мои? – Мама отвечала из другой комнаты, но по голосу было ясно: она улыбается.

– В следующие выходные надену одни из своих. – Я оперлась об дверной косяк, наклонив голову. – Ты сама жаловалась, что ноги натерла. Я немного разношу.

– Это не помешает, ноги действительно натерла сильно. – Она поднялась с кровати и подошла к шкафу. – Ты, кстати, сама с мозолями не вернись, надень колготки поплотнее. Ты меня слышишь вообще или уже убежала?

– Еще здесь, сделаю, как ты сказала. – Туфли стояли в коридоре под вешалкой с верхней одеждой, мои руки уже тянулись к ним. – Спасибо, мам.

– Так, погоди, вот у меня есть новые колготки. – Протянула мне упаковку. – Видела на твоих старых пару зацепок, оставь их зимой под брюки носить.

– Спасибо, мамуль. – Я обняла и поцеловала ее. – Надеюсь, тебя без колготок не оставила, если да, я похожу в старых.

– Мои старые еще в идеальном виде. – Она завернула прядь моих волос за ухо. – Ты пойдешь с распущенными?

– Да, не хочется собирать. – Я обулась, повертелась перед мамой. – Ну как тебе?

– Ты прекрасна, только не возвращайся поздно.

– Хорошо, мамуль, – это я произнесла уже в подъезде.

Я вышла из дома за пять минут до назначенного времени. Прошагала мимо лавочек с сидящими на них пожилыми дамами, не забыв поздороваться. Я же хорошая девочка! Вдоль двора были посажены кусты акации, их тени падали на дорогу, по которой я шла. Солнце уже близилось к закату, дневная жара чуть спала. Самое прекрасное время для выхода из дома. По двору бегали дети, а совсем маленькие лепили куличики в песочнице. На душе была невероятная легкость, хотелось перевернуть или обойти весь мир. Я не понимала, как люди могут сидеть дома в такую замечательную погоду. Лично меня надо было постараться, чтобы усадить на одном месте. Иногда ловила взгляды людей из окна, когда шла по улице. Потом долго раздумывала, что заставляет людей следить за миром из окна. Это то же самое, что на день рождения увидеть, как разрезают праздничный торт, но не подойти с тарелкой за куском. Все удовольствия мира находятся рядом. Надо всего-то открыть дверь и выйти из квартиры. В то время я пропадала на улице почти все свободное время. Если бы тогда знала о своем будущем заточении, то даже уроки ходила бы делать за стол во дворе. Конечно, мне не хватило бы времени надышаться улицей на всю жизнь. Но хотя бы была бы уверена на сто процентов, что использовала каждую минуту по максимуму.

Я знала, что на выходных домой приедет Светин брат Игорь с приятелем. Поэтому не ждала ее у подъезда и не стучала в окно, как знак, что я на месте и жду. В этот день я постучала в дверь. Мне открыла мама Светы Ольга Николаевна.

– Ты как раз вовремя, мы садимся пить чай с тортом. – Она была мастер десертов – это знали все. – Проходи в зал, я принесу тебе чашку.