– Прости, зайчонок. Это ненадолго.

Я бы с радостью задержалась с ней подольше, а в идеале вообще не отходила бы ни на шаг, однако время неумолимо близится к семи. Мне пора выдвигаться. Мы перемещаемся с Манькой в гостиную, я объясняю ей, как обращаться с пультом от телевизора, только ей это и не нужно, оказывается. К моему удивлению, Маша успела освоиться в гостиной зоне, пока я принимала утренний душ, и самостоятельно переключает на канал с мультфильмами.

Может, прозвучит странно, но я спокойна за нее. Несмотря на юный возраст, моя Манюня смышленая девочка. К тому же я буду совсем близко, в соседнем доме, если понадоблюсь. Надеюсь, мне удастся в течение дня заглядывать сюда, чтобы проведывать ее.

– Все, я пошла, ― напоследок чмокаю Маньку в макушку.

Она вяло машет мне и что-то мямлит в ответ. Все ее внимание сосредоточено на «Гравити Фолз».

– Не поцелуешь маму на прощание?

Голубоглазка хмурится и мотает головой, мол: «Не мешай».

Я смеюсь, шутливо кусаю ее за шею и шагаю к настенному зеркалу в прихожей, чтобы проверить, как на мне сидит рабочая форма. Отутюженные черные брюки слегка жмут в бедрах. Похоже, я набрала пару кило за последнее время. Тому виной бесконечные перекусы всухомятку на бывшей работе и отсутствие полноценных приемов пищи. Застегиваю последнюю пуговицу на темно-красной рубашке, поправляю острые углы воротника и пробую улыбнуться отражению.

Мою практику прерывает появление дедушки Гриваса на крыльце флигеля. Я замечаю его в узком окне и не могу не отметить, в какой потрясный костюм-тройку он облачен.

– Желтый вам к лицу, ― я приветствую его, и мне больше не приходится изображать улыбку, потому что уголки губ сами собой ползут вверх от одного только солнечного вида нашего с Машкой спасителя.

– Благодарю, милая, ― опираясь двумя руками о трость, господин Гривас склоняет голову в знак признательности. ― Как спалось?

– Отлично. Спасибо.

– Я очень рад видеть вас отдохнувшей, Вера.

Я смущенно заправляю за ухо прядку волос.

– Не без вашей помощи.

– Пройдетесь со мной? ― дедушка, обнажив ряд белоснежных виниров, подставляет мне локоть. ― Заодно покажу и расскажу вам о том, как здесь все устроено.

– С радостью.

Я кричу Маше, что ухожу, закрываю входную дверь и просовываю руку под локоть. Пожилой мужчина достаточно бодрым шагом шествует в сторону сада, непринужденно беседуя о благоухающих в его пределах цветах и растениях. Проходим мимо садовника, мужчины средних лет, подравнивающего пышные кусты голубых гортензий. Встречаем по пути другую прислугу из особняка, они бросают в нашу сторону недоумевающие взгляды. Я восхищена аллеей разноцветных гибискусов и из любопытства вытягиваю шею, пытаясь разглядеть содержимое экзотического оазиса в оранжерее.

– Там цветет олеандр, ― подсказывает господин Гривас. ― Знаете об этом растении? Он очень ядовит и прихотлив к здешнему климату, поэтому нуждается в особом уходе. По одной из легенд в древние времена на Средиземноморье проснулся вулкан. Притесняемые лавиной из камней и раскаленной лавой, люди бросились бежать в поисках спасения к озеру, но оно было столь необъятно, что никто бы не сумел переплыть его. И тогда им на помощь явился сын Богов по имени Олеандр. Он осушил озеро и спас людей, однако сам отяжелел от воды и не смог сдвинуться с места. Олеандр погиб, а в его честь прозвали расцветший на берегу красивый кустарник.

– Занимательная… сказка.

Дедуля смеется.

– Вы в них не верите?

Его вопрос остается без ответа, потому что мы проникаем в особняк через парадный вход, и у меня мысли разбредаются в разные стороны. Надеюсь, это не войдет в привычку ― от изумления терять способность говорить и думать сфокусировано. Все внутри выглядит роскошным и баснословно дорогим, сверкая от чистоты, что даже дышать боязно. Молоденькая девушка, одетая в форму, как у меня, совершенно не обращает на нас внимания, усердно протирая позолоченные перила. Наверх из холла ведет широкая изогнутая лестница с мраморными ступенями.