От зелья искристого оба они просветлели, душой оттаяли и посмотрели друг на дружку с симпатией, а мэр даже этак виновато, совестливо закручинился – но Мастер смотрел на него великодушно, всепрощающе…

И началась бы у них беседа задушевная, но тут из приемной раздался голос Светланочки, который на нотах совершенно истерических возопил:

– Пущать не велено! У него совещание! Да, сударь! Я знаю, кто вы, но…