Дениска пожал плечами. Не объяснишь же в двух словах, что своими снами он управляет сам! У него этих снов – больше чем золота в пещере Али-Бабы, да что там – больше, чем комаров в Кукишкином овраге на краю Берендеевой рощи…

– Не рвите мне сердце, – простонал коротышка. – Мне и так стыдно, но я ничего не могу! Мне не приходит в голову ничего, что я мог бы переложить в сюжет сна, и послать его жителям Города…

– А что будет, если вы не станете этого делать?

– Но как же иначе?! – это мое призвание, – пролепетал он, – без этого мое существование теряет смысл. А я пережил такой ужасный стресс, и вот…

Горестно всхлипнув, он снова прицелился вниз, туда, где в темной воде отражалась тоненькая долька летней луны…

И тут Федю осенило.

– Я знаю место, где вам накидают сюжетов, – заявил мальчик, – идемте с нами.

Федя желал в тот момент лишь спасти безумца. Остроумная идея спасения обрадовала его так, что он уже не думал о последствиях.

А зря.

***

Здесь, мой читатель, позвольте сделать отступление и поведать вам о том, что предшествовало странной встрече на мосту; для этого нам придется из лесов, родниками звенящих, перенестись в кабинет мэра нашего Города… Войдем же, мягко ступая по красной ковровой дорожке, незамеченными, дабы узреть, как мэр, улыбаясь, медовым голосом воркует в телефон:

– Помилуйте, какие проблемы! Общественность я беру на себя!

Окончив разговор, он с перекошенным лицом отшвырнул телефон, и, потирая грудь ладонью, попытался успокоиться. Однако и тут ему помешали: отворилась дверь, и мужчина с тяжелой челюстью встал на пороге.

– Ну, что? Нашли? – зло спросил мэр, подняв на него глаза.

– Нет, мы все осмотрели, но… – мужчина виновато развел руками.

– Тьфу ты, – фыркнул мэр, – умники! Ну так ищите дальше…

После чего, нервно дыша, добыл из ящика подарочную бутылку коньяка – но пить не стал, а поник, страдальчески прикрыв глаза.

Все понимающая секретарша вошла и поставила перед боссом рюмку граненого стекла, с зеленоватой, пряно и таинственно пахнущей жидкостью.

– Что это?

– Это настоечка моей прабабушки, Игорь Валерьянович. Для нервов успокоения. Вы уж выпейте, не побрезгуйте…

Мэр вздохнул. Секретарша Светлана была всем хороша: глаза бездонные, фигура лесной наяды, печатала со скоростью пулемета системы Максим. Но звучали в ее голосе нотки дремуче-деревенской, жалостливой русской бабенки, и казалось, еще чуток, и пропоет-протянет: «Вы уж не серчайте, батюшка, голубь сизокрылый, касатик яхонтовый!»

Мэр отодвинул коньяк и хряпнул прабабушкиной настоечки….

Неожиданно в груди разжалось что-то и стало легче дышать. Воздух наполнился ароматами трав медовых, жужжанием пчел золотистых, попрыгушками солнечных зайчиков на листочках герани лесной сиреневой, – листочках таких кругленьких, как детские ладошки; а еще поманило пряным жаром смол духмяных, солнышком летним расплавленных; журчанием родничка и щебетом пташки малой…

Игорь Валерьянович потряс головой и очнулся.

– Не надо так убиваться, Игорь Валерьянович, – проворковала Светлана нежно, как лесная горлица.

Игорь Валерьянович хмыкнул.

– Ты видела, кто приходил ко мне на днях? – спросил он горестно.

Светочка тихо привздохнула; сердцем чуяла: не к добру приходил на днях сам Хозяин! А визит Хозяина не сулит ничего хорошего, ибо приходит он затем, чтобы отнять что-то святое, заповедное, что в душе у каждого занимает уголок потаенный.

– Сядь, – кивнул ей мэр. Он прикрыл глаза ладонью, а затем поднял их на Светланочку.

– Знаешь, чего они хотят? – заговорил он так, словно исповедовался в отчаянии кому-то единственно родному, кто его точно поймет. – В Берендеевой роще, в заказнике, поселок коттеджный построить для избранных. Я говорю – не по закону это. Моя же голова первая полетит, если наверху дознаются… А он ухмыляется: «А как они дознаются?»