Иными словами, производя прибыль, и, тем самым, удовлетворяя свои потребности как предприниматель, он заинтересован получать эту прибыль, производя напитки или автомобили, тем самым удовлетворяя нужду социальной системы в этих продуктах[63].

Но если производство прибыли посредством производства напитка перестанет удовлетворять субъекта этой деятельности (например, понизившейся нормой прибыли), он переключится на производство чего-нибудь другого, где эта норма прибыли выше, не переставая быть субъектом именно этого вида деятельности, то есть производства прибыли. И тот факт, что теперь производство прибавочной стоимости будет происходить посредством производства, например, деревообрабатывающих станков или кожаной обуви, даже отдаленно не похожих на напиток, сути дела отнюдь не меняет. Не изменится суть дела и в случае, если, вместо производства напитка, наш субъект начнет выпускать газету, выкупив ее у прежнего издателя, или станет хозяином одного из каналов телевидения, производя массовую информацию. Он будет заинтересован производить именно этот продукт. И этот новый интерес, в свою очередь, тоже будет задан субъекту системой (в частности, той же повышенной нормой прибыли).

С другой стороны, если субъект – это инстанция, которая реализует самостоятельно выработанные программы деятельности, то кто именно является субъектами вышеназванных деятельностей по этому критерию? Чьи программы деятельности реализуют компании «А» и «Б»?

Ответ вряд ли вызовет затруднения не только ученого-исследователя, но и просто здравомыслящего человека, знающего жизнь. Субъектами этих деятельностей (деятельностных актов) и с точки зрения данного критерия являются владельцы фирм, т. е. те же предприниматели.

Какие методологические выводы следуют из вышеизложенного для социологии массовой коммуникации?

Подобно тому, как напитки являются продуктами деятельности компании по их производству только в видимости, в превращенной форме, точно так же, в видимости, тексты являются продуктами массово-коммуникативной деятельности. И точно так же, в видимости, журналисты, производящие эти тексты, являются субъектами журналистики.

Необходимо отметить в этой связи, что некоторые теоретики журналистики предпочитали вообще отказаться от понятия «субъект массовой коммуникации «, от фиксации субъектов как важнейших элементов системы массовой коммуникации, растворяя эту проблему в перечислении «действующих сил» данной системы, акцентируя при этом внимание на сугубо юридической стороне дела, так как важнейшими «действующими силами» признаются учредители – «государственные или общественные организации, профессиональные и творческие союзы, ассоциации и общества, группы граждан и отдельные лица, создающие издания и программы, организующие и направляющие их деятельность в той форме и мере, как зафиксировано в редакционном уставе»[64].

На самом деле субъектами массовой коммуникации как таковой являются социальные группы, реализующие свои потребности, связанные с обеспечением условий собственного существования, в данном случае условия, связанные с необходимостью внесения в массовое сознание, т. е. в систему сознания, функционирующего непосредственно в практике, социальных установок на основе собственных мировоззренческих парадигм, выраженных в форме их групповых идеологий.

Исходя из этих потребностей, социальные группы заинтересованы производить массовую информацию (в том числе в виде текстов) как способ существования собственных мировоззренческих парадигм, способ, который как раз и соответствует социальной психике и реализуется посредством творческой деятельности журналистов, и продвигать ее в массовое сознание с помощью механизмов, то есть средств массовой коммуникации, опять же соответствующих этому последнему.