Наставник оглянулся на Массиниссу, все еще сжимавшего в руках горшок. Кивнув на него и чуть улыбнувшись, наставник поинтересовался:

– Надеюсь, он хотя бы пустой? Иначе, боюсь, эту бедную змею ждали бы очень неприятные последствия.

Царевич, отбросив свое «оружие», прижался к большой груди спасителя. Как же хорошо и спокойно стало ему сейчас, когда он укрылся в объятиях наставника. От него пахло нагретым металлом кольчуги и благовониями одной из его жен.

Бодешмун ласково потрепал черные кудри ученика и не удержался от упрека:

– Говорил же тебе: не расставайся с кинжалом! Ты уже вырос, царевич, и теперь подобные неприятности могут часто появляться в твоей жизни.

Массинисса вздохнул. Вот из-за этого ему так не хотелось «вырастать». В детстве все проблемы и трудности всегда кто-то решает за тебя, стоит только обратиться. А затем, когда ты становишься постарше, все ждут, что ты будешь все делать сам, да еще и чем-то помогать другим. И ничего с этим не поделаешь. Через несколько месяцев ему предстоит пройти обряд посвящения – он станет взрослым, и тогда с него будет совсем другой спрос. Вот только кто проведет для него этот важный ритуал, если он будет в это время в Карфагене?..

– Бодешмун! Не говори никому, что я… Ну, про горшок…

Он потянулся на цыпочках и прикоснулся лбом к шлему Бодешмуна. Это был их тайный знак: они касались лбами друг друга, давая обещание сохранить что-то в секрете. Так повелось еще с малых лет Массиниссы, когда наставник скрывал от царя многие из проделок его сына, непременно наказывая ученика за них сам. Впрочем, эти наказания были в основном такими: царевич подолгу поднимал и опускал тяжелый щит либо массивные доспехи Бодешмуна или бегал на очень большие расстояния. В результате шалун Массинисса со временем стал очень крепким, сильным и одновременно более спокойным.

– Не скажу, сынок, не переживай! – Когда они были вдвоем, бездетный наставник звал его так, и это было еще одной их тайной. Царь, несмотря на то, что тоже любил Массиниссу, обычно звал его по имени или, при всех, царевичем. – Хотя жаль! Вся Массилия гордилась бы тем, что царевич вышел на бой против самой грозной змеи пустыни – песчаной эфы – с одним пустым горшком в руках. Тебя славили бы певцы, и твоей славе завидовали бы лучшие воины.

Бодешмун иногда любил пошутить над воспитанником, но делал это беззлобно, а главное, с глазу на глаз, чтобы об этом никто никогда не узнал. Так что царевич не обижался. Он обожал своего наставника даже за такие не всегда приятные шутки.

– А как она здесь оказалась? – кивнув на змею, поинтересовался Массинисса. – И знаешь, Бодешмун, у меня было такое чувство, что она приползла ко мне уже очень разъяренной. Что я ей мог такого сделать?

– Пустынные змеи не водятся в столице страны, расположенной в Большой степи, и уж тем более не ползают просто так в царских дворцах. – Наставник на его глазах вновь стал очень серьезным. – Ее кто-то сюда нарочно принес и подбросил тебе. И это еще не все… Пойдем!

Они вышли из комнаты царевича, и тот увидел двух стражников, лежавших без движения чуть в стороне от двери.

– Их убили?! – вскричал Массинисса.

– Нет, они крепко спят. Их тела специально привалили к дверям, чтобы ты не смог выбраться и убежать от змеи. Теперь ты понимаешь, что все это было не просто так?

Царевич на мгновение вспомнил короткий женский смешок. Теперь он узнал этот голос! Аришат – гибкая, изящная дочь вождя одного из племени народа гетулов, что жили к юго-западу от Массилии. Гайя в ответ на один из их набегов напал на это племя, победил его и захватил в плен много богатых и влиятельных врагов и членов их семей. Кого-то из них за выкуп вернули, но красавица Аришат оказалась на ложе царя, и ее, как опозоренную, гетульский вождь принимать отказался. Она стала любимой наложницей Гайи, при этом стараясь со временем стать его второй женой. Только вот царица Аглаур, мать Массиниссы, первая жена царя, не давала на это согласия. Из-за того, что ее не любила мама, и сам царевич старался не общаться с гетулкой.