– «Мы приносим самую большую жертву из всех, какие когда-либо приносились и будут приноситься».

Эта цитата отрезвила его. После короткой паузы саларианец чуть неуверенно проговорил:

– Возможно, превосходная звуковая система – не совсем то, что она имела в виду, но…

Что «но»? Но по крайней мере, обсуждение этой системы заставило их улыбнуться? А в дальнейшем поможет наладить какую-никакую коммуникацию с остальным кораблем?

Эддисон, казалось, поняла, что имел в виду Танн, но сделала нетерпеливое движение рукой, словно прогоняя это мгновение.

Терминал вдруг издал звук, сигнализирующий о завершении операции.

Это избавило Танна от мучительных усилий по продолжению разговора – он подошел к дисплею. Директор Эддисон присоединилась к нему.

– Посмотрим, что тут у нас.

Танн пожевал нижнюю губу, анализируя хаос линий и кружков. Огромные части «Нексуса» остались не охваченными связью, но даже охваченные секции можно было назвать таковыми лишь условно. Имелись коридоры, в одном конце которых связь наличествовала, а в другом – всего в каких-то жалких десяти метрах – отсутствовала. В лабораториях, по периметру которых связь была прекрасная, стоило подойти к центру, как ты оказывался в совершенно глухой зоне. В целом, темных зон было больше, чем светлых.

– Мм. – Эддисон увиденное совсем не впечатляло.

– Я думаю, лучше всего здесь подходит фраза: «Лучше, чем ничего», – предложил Танн.

– Согласна.

– Я за то, чтобы запустить конфигурацию в текущем виде. – Он скосил на нее глаза. – У кого-либо из присутствующих есть возражения?

Его вопрос вызвал мимолетную улыбку.

– Вам не нужен мой голос, исполняющий обязанности директора.

Танн отрицательно покачал головой.

– Я более уверен в успехе, который является продуктом совместных действий. – Он помолчал и повторил: – У кого-либо из присутствующих есть возражения?

Эддисон пожала плечами:

– Нет.

Но любая ее мимолетная победа быстро перерастала в чувство вины. Голос Эддисон снова понизился до шепота:

– Я до сих пор не могу поверить в происходящее. Что, если… если Джиен… Что мы тогда будем делать?

– Выживать.

Откровенный ответ на очевидный вопрос.

Теперь уже она скосила глаза на саларианца. Поймала его взгляд.

– Но ведь этого недостаточно, правда, Танн? Миссия…

– Я и имел в виду миссию. Миссия должна выжить. Это самое главное.

– Если первопроходцы доберутся до места назначения и не увидят «Нексус»…

Он неловко положил руку ей на плечо:

– Давайте решать проблемы по мере их поступления. Мы оба согласны с тем, что миссия – наша главная забота. Хорошо. Но чтобы воплотить ее в жизнь, мы должны… – он развернул ее к огромному окну с видом на пострадавший корабль, – проделать немалую работу. Вероятно, будут еще смерти и душевные терзания. Тела, которые придется выбросить за борт, прежде чем болезни…

Фостер Эддисон непроизвольно хохотнула.

– Что? – спросил он.

– Ничего, – ответила она. – Просто… может быть, вы позволите произносить агитационные речи мне?

– Еще один пункт, – не стал возражать Танн, – по которому мы определенно не станем спорить.

Она несколько секунд смотрела на обломки за окном. Тем временем Танн пытался построить разговорные гамбиты, но в конечном счете пришел к простому выводу: ничего не выйдет. Логика ни в коей мере не устраивала Эддисон. Он толком не знал, как действовать дальше, чтобы не разрушить хрупкую взаимную симпатию, возникшую между ними.

Поэтому просто дождался, когда она прогонит мрачные мысли и повернется к нему. Он с облегчением отметил, что выражение лица директора Колониального департамента стало жестче. Решимость вернулась. Это было гораздо предпочтительнее. С решимостью можно работать.