Маскировка королей и священников в театре и на балах порождала и отражала мировоззрение, в котором жизнь воспринималась как театр, а человеческое лицо – маска героя, за которой есть истинное лицо, но его не выгодно демонстрировать в настоящий момент.

Маска пользовалась неприкосновенностью и, при некоторых ограничениях, давала право на нетерпимую при других условиях фамильярность.

Со временем на смену легко распознаваемых масок пришел сложный грим, который на первый взгляд иногда заметить невозможно. Искусство театра и кино благодаря гриму (маске) вышло на новый уровень, размывающий границу между вымыслом и реальностью.

ОТВЕТНАЯ ИЗМЕНА

Узнав об увлеченности мужа молодой женщиной, Мария решилась на ответную измену. Нужен был мужчина, с которым она могла бы изменить мужу. Она начала перебирать всех, кто бы подошел на такую роль. Но каждый из них чем-то ей не нравился. Одни были слишком внимательны и добры к ней, другие – молоды и предположительно не опытны в поверхностных отношениях между полами. Третьи – слишком близки её семье.

И тогда, рассматривая объявления в женском журнале, она остановилась на одной из красочных реклам центра с названием «Вкус жизни», в которой предлагался широкий спектр психологических услуг. Позвонив туда, она долго разговаривала с руководителем центра, и договорилась с ним, что он пришлет к ней сегодня вечером на встречу опытного специалиста-мужчину средних лет.

Встречу она назначила на девятнадцать часов в собственной машине, которую решила припарковать недалеко от одной из ближайших станций метро.

Приехав на встречу за полчаса раньше, она уже колебалась в принятом решении. В машине было тепло и уютно. Вечерние огни города размывались каплями дождя на оконных стеклах.

Нахлынули воспоминания о первых годах жизни с мужем, когда они любили друг друга и много времени проводили вместе. Она вспомнила свое светящееся лицо и то её стремительное тело, которое нравилось тогда многим. Нравилось оно и другу мужа, который однажды застал её дома одну и пытался изнасиловать, потеряв на какое-то время, как ей показалось, здравый рассудок. Его глаза помнились даже сейчас, по прошествии двух десятков лет. Они были налиты такой страстью к женщине, которой она не видела тогда в муже. Они пугали и мании её одновременно. При все поглощающем желании обладать ею, он все же пытался быть частично вежливым. Ей не составляло особого труда ему сопротивляться еще и потому, что она была достаточно сильна, а он, видимо, будучи далеким от физического труда, никогда и не обладал большой силой. Когда она устала с ним бороться, то просто напомнила ему о видеокамерах, которые тогда уже были развешаны по всему новому дому. Камеры наблюдения только входили в моду и несостоявшийся страстный любовник о них даже не подумал.

Его словно обдали ведром холодной воды. Он вскочил, поправил на себе одежду, оглянулся на холодные глаз камеры в углу комнаты и, пытаясь что-то сказать, присел на край кресла и сник словно мокрый галстук. Ей даже стало его тогда немного жаль. Но, одновременно, её душил внутренний смех, так как она отлично знала, что камеры были еще не подключены. Он об этом не догадывался, а дружбой с её мужем дорожил, видимо.

Как он прожил ближайшие дни, как он спал, ел, вздрагивал от телефонных звонков, можно только догадываться. Она вспомнила и то, как был удивлен её муж срочным отъездом друга за рубеж, где он скитался много лет, не давая о себе знать.

В связи с данным событием что-то еще забрезжило в душе горьким оттенком, наползая, увеличиваясь и закрывая пеленою мир, опрокидывая её в далекое детство, где ей всего несколько лет. Это что-то, грубое и бесцеремонное, заполнявшее собой все вокруг, страшило и давило её. Стало тяжело дышать и все поблекло вокруг.