– Наш доктор – великий труженик, иногда он уходит чуть свет и возвращается едва ли не ночью. Возможно, вы еще не скоро его увидите.

– Если нам удастся это устроить, – виновато пробормотала Хизер. Бетси метнула на нее свирепый взгляд.

– Хизер хотела сказать, что составить расписание приема бывает нелегко, у доктора нет отбоя от пациентов. Он так много работает, потому что живет ради других и самоотверженно бросается на помощь, когда в нем нуждаются. Все его мысли – о больных.

– Похоже, доктор Олдридж замечательный человек, – проговорила Софи.

Она помнила, что Ким жаловалась на невыносимый характер брата и с презрением отзывалась о его эдилинской подружке. «Зануда, каких свет не видывал, – ворчала Ким. – Не понимаю, что Рид в ней нашел».

Три женщины выжидательно смотрели на Софи, будто надеялись услышать что-то в ответ.

– Наверное, мне следует прийти позднее, чтобы застать доктора и получить указания? – сказала она, не вполне понимая, чего от нее ждут.

– О нет! – вскричала Бетси. – Он вернется не раньше вечера. Ближе к ночи.

– А как же пациенты? Разве доктор сегодня не ведет прием?

– Мы отменили прием больных, – живо откликнулась Хизер.

– В силу непредвиденных обстоятельств, – пояснила Элис.

– Почему бы вам не подняться на второй этаж и не оглядеться? Устраивайтесь. Будьте как дома, – пригласила Бетси.

Софи недоуменно нахмурилась. О чем они говорят? Это работа, а не дом. Но прежде чем она успела высказать свои сомнения, три женщины увлекли ее к двери и вытолкнули на лестницу. Поднявшись, Софи оказалась совершенно одна в пустой квартире.

Квартира произвела на нее гнетущее впечатление. Темная, скупо обставленная тусклой мебелью с серой обивкой, она казалась нежилой. Едва ли нынешний обитатель заботился об убранстве комнат. Похоже, кто-то купил себе новую мебель, а старую отдал доктору Риду. Повсюду толстым слоем лежала пыль. Оглядевшись, Софи не заметила в этом холодном, унылом жилище ни единого предмета, который хоть что-то говорил бы о хозяине. Номера в мотеле и то выглядят не такими безликими.

Софи обвела глазами большую неуютную комнату, одна часть которой служила гостиной, а другая – столовой (там стоял старый обеденный стол с тремя обшарпанными стульями, за которым виднелась маленькая кухня-ниша, оснащенная лишь самым необходимым). Открытая дверь в дальнем конце комнаты вела в спальню, такую же скучную, лишенную индивидуальности. Царивший там порядок нарушала лишь незастеленная постель. Картину завершала ванная комната со стиральной машиной и сушилкой.

Вернувшись в гостиную, Софи позвонила Ким. Прежде всего хотелось убедиться, что подруга не возражает против ее вторжения.

– Можешь смело хозяйничать, не смущайся, – предложила Ким. Софи рассказала, откуда звонит, и та заохала. – Ужасно, правда? Раньше там жил шериф. Его контора в этом же здании, бок о бок с приемной Рида, а квартира расположена прямо наверху.

– Откуда взялась эта мебель?

– С бабушкиного чердака.

– Так я и подумала. Не хочу быть неблагодарной, Ким, но чем мне придется здесь заниматься?

– Ты должна заставить Рида остаться.

– Что это значит?

– Рид согласился задержаться в Эдилине на три года, пока прежний врач, доктор Трис, работает в Нью-Йорке, чтобы быть рядом с Джеккой.

– Значит, доктор Трис – тот, за кого Джекка вышла замуж?

– Извини. Я привыкла, что ничего не нужно объяснять, поскольку ты сама все знаешь. Да, Джекка вышла за доктора Триса, но потом ей предложили работу в Нью-Йорке, и муж поехал с ней. В итоге наш городок остался без врача. Примерно через два с половиной года, когда Трис вернется, мой брат снова сорвется с места. А до тех пор он вынужден жить в этой отвратительной берлоге.