Дарья. Добро бы с вашего позволения, а то вы почивали – так этак, если всяким давать сливок, коров, сударыня, недостанет… у нас же нынче одна корова захворала, и я, матушка, виновата, не дала, не дала густых сливочек… слыхано ли во свете без барского позволения?..

Марфа Ивановна. Ну, так хорошо сделала… Не знаешь ли ты, где мой внук, молодой барин?..

Дарья. Кажется, сударыня, он у своего батюшки.

Марфа Ивановна. Все там сидит. Сюда не заглянет. Экой какой он сделался – бывало, прежде ко мне он был очень привязан, не отходил от меня, пока мал был – и напрасно я его удаляла от отца – таки умели Юрьюшку уверить, что я отняла у отца материнское именье, как будто не ему же это именье достанется… Ох! Злые люди!

Дарья. Ваша правда, матушка, – злые люди.

Марфа Ивановна. Кто станет покоить мою старость! И я ли жалела что-нибудь для его воспитания – носила сама бог знает что – готова была от чаю отказаться – а по четыре тысячи платила в год учителю… и все пошло не впрок… Уж, кажется, всяким ли манером старалась сберечься от нынешней беды: ставила фунтовую свечу каждое воскресенье, всем святым поклонялась. Ему ли не наговаривала я на отца, на дядю, на всех родных – все не помогло. Ах, кабы дочь моя была жива, не то бы на миру делалось, не то бы…

Дарья. Что это вы, сударыня, так сокрушаетесь – все еще дело поправное – можно Юрья Николаича разжалобить чем-нибудь, а он уж известен, как если разжалобится – куда хочешь, для всякого на нож готов… Есть, Марфа Ивановна, поговорка: железо тогда и куется, пока горячо…

Марфа Ивановна. Вот как врет – можно ли это – как его разжалобишь – он уж ничему не поверит…

Дарья. Как, вашей милости у нас, рабов, об таких вещах спрашивать… вам ли не знать.

Марфа Ивановна (смотря кверху). Видит Богоматерь, я не теряла молитв… постараюсь, попробую поступить по твоему совету, Дашка… да слушай, что они там ни будут говорить с отцом, все узнавай и приходи сказывать мне…

Дарья. Слушаюсь – уж на меня, Марфа Ивановна, извольте надеяться…

Марфа Ивановна. Ну я надеюсь: ты всегда мне верно служила…

Дарья. Видит бог-с, не обманывала никогда и вечно в точности ваши приказанья исполняла… да и вашей милостью довольны. (Кланяется.)

Марфа Ивановна. Но вот уж через неделю Юрьюшка поедет – и я избавлюсь от этих несносных Волиных – то-то кабы дочь моя была в живых!..

Молчание.

Эй, Дашка, возьми-ка Евангелие и читай мне вслух.

Дарья. Что прикажете читать?

Марфа Ивановна. Что попадется!..

Дарья открывает книгу и начинает читать.

Дарья (читает вслух довольно внятно). «Ведяху со Иисусом два злодея. И егда приидоша на место, нарицаемое лобное, ту распяшу его и злодеев, оваго одесную, а другова ошуюю. Иисус же глаголаше: Отче, отпусти им: не ведают бо, что творят. Разделяюще ризы его и метаху жребия…»

Марфа Ивановна. Ах, злодеи-жиды, нехристы проклятые… как они поступали с Христом… всех бы их переказнила, без жалости… нет, правду сказать, если б я жила тогда, положила бы мою душу за Господа, не дала бы Его на растерзание… Переверни-ка назад и читай что-нибудь другое…

Дарья (читает). «Горе вам, лицемеры, яко подобитесь гробам украшенным, иже снаружи являются красны, внутри же полны суть костей мертвых и всякой нечистоты! Так и вы извне являетесь человеком праведни, внутри же есте полны лицемерия и беззакония…»

Марфа Ивановна. Правда, правда говорится здесь… ох! эти лицемеры! вот у меня соседка Зарубова… такая богомольная кажется, всякой праздник у обедни, а намеднясь велела загнать своих коров и табун на мои озими, – все потоптали – злодейка…

Дарья. Да еще, сударыня, бранит вас повсюду по домам – такая змея… и людям-то своим велит на вас клепать нивесь что, мы хоть рабы, а как услышишь что-нибудь такое, так кровь закипит – так бы и вцепилась ей в волоса…