– Наши порты на юге, скорее всего, сожжены, как и корабли в них. Ваши суда придут к нам когда-нибудь, но когда, этого никто не знает. И кто возьмет вас на корабль, в качестве кого, если вам нечем будет заплатить за проезд?

– Мы можем завербоваться матросами, это нам знакомо.

– И остаться на этих кораблях навсегда. Мой муж был моряком, по его рассказам такое случается, и довольно часто.

– А твой муж сейчас где? – поинтересовался мой гувернер, и тут же пожалел о своем вопросе, увидев, как потускнело лицо Марии.

– Мой муж и мой сын остались лежать там, на Альме. Оттуда из восемнадцати мужчин нашей деревни вернулся всего один человек, и то его трудно так назвать, скорее, это обломок человека.

– Простите, я не знал, – Каспар перешел на «вы», – я тоже был на этой ужасной речке, наших там полегло много, хотя это не утешение.

– Мне не нужны ничьи утешения. Вас никто не просил приходить к нам, на нашу землю, чтобы погибать на ней, при этом убивая русских людей, – довольно резко ответила староста.

– Не думайте, что я добровольцем пошел воевать или кто-то из нас сам отправился в Россию. Нет, мы все солдаты, и посланы сюда императорским указом. Вряд ли, кто рискнул бы ослушаться. Хотя, постой, были и добровольцы, вот один из них, за твоим столом.

И мой гувернер улыбнувшись, кивнул в мою сторону. Женщина не приняла его улыбку, и осуждающе взглянула на меня.

– Мой сын тоже ушел добровольцем, ему еще не было и семнадцати, но его позвала любовь к своей родине. Но мы сейчас не об этом. Завтра я жду решение, – Мария встала, давая понять, что разговор окончен. Каспар тоже вскочил; они стояли друг перед другом, оба высокие и красивые; широкоплечий Каспар и стройная тоненькая Мария. И смотрели друг другу неотрывно в глаза, и мне показалось, что я увидел нечто странное в их взгляде.

– Ты можешь услышать решение уже сегодня: мы уходим. Если можно, то найди хоть какую-нибудь карту, мне бы только взглянуть в какую сторону следует идти, и я был бы очень благодарен.

На обратном пути мой гувернер долго молчал, и мне стоило немалых трудов его разговорить. Я узнал, что Мария раньше жила в Евпатории; ее родители из обедневших дворян. Она учила французскому языку детей из богатых семейств. Все было хорошо, пока она не встретила любимого человека, простого моряка. Родители были категорически против столь неравного брака, и молодым людям пришлось бежать в Кунан. Они поселились в доме, который достался ему в наследство от родного дяди. После ухода мужа на войну стала старостой по просьбе жителей и благословения ак-мечетского священника. До этого пост старосты занимал ее супруг.

Утро Каспар начал с откровенной беседы. Я догадался, что, несмотря на совет Марии принять единоличное решение, мой наставник остался верен своим принципам: все обсуждать с товарищами. Может поэтому они ему охотно подчинялись, даже понимая, что он простой крестьянин в должности слуги при графском сыне? У него был настоящий талант организатора, и он очень многое знал и умел из того, чего не знали и не умели более именитые по происхождению и положению в обществе остальные члены команды. Пока что обсуждается пеший вариант. Слово взял Гильом.

– Если мы двинемся через перешеек, то можем добраться до Австрии через Бессарабию и Валахию, но вряд ли нас пропустят в Малороссии, так как мы воевали против них. Путь к туркам через Тамань короче, но опаснее, так как будет лежать через Кавказ, где горцы ведут бесконечные войны друг с другом. Без проводника соваться к ним крайне опасно. И неизвестно еще, как мы переправимся на Тамань.