– Посмотри, что у тебя на шее.

Она посмотрела на камешек, погладила его пальцами, очень оживилась, вскочила и села на кровати, голенькая и соблазнительная.

– Неужели я там была? Вместе с тобой? Расскажи мне, я ничего не помню.

Лицо у нее сделалось забавным, как у ребенка, которому не дали посмотреть по телевизору взрослый фильм.

Я старательно подбирал слова:

– В общем, всё хорошо. Хотя мы с тобой, действительно, кому-то очень не нравимся. Неизвестно кому. Но ничего страшного нет. Главное, никогда не снимай эту ниточку. Это африканский оберег.

– Значит, получилось. Представляешь, как здорово. Стоит нам только захотеть, и мы уже на другом конце света. В голове не укладывается, но все-таки здорово.

– Никогда не снимай эту нитку. Это очень важно, – повторил я серьезнее. Поняла?

– Не беспокойся, я всё поняла, милый. А больше всего я поняла, как я тебя люблю.

И она прижалась ко мне, и голова закружилась от ее запаха, ее волосы щекотали лицо, и мои губы искали ее уши, ее глаза, ее нос, ее губы.

На работу ей надо было идти только на следующий день, и мы полдня провели в нежности и любви, вставая только чтобы принести кофе и бутерброды.

Потом она занялась уборкой, а я старался ей помогать.

– Я хочу написать сегодня письмо отцу: о нас с тобой, о маске, он же в этом разбирается. Ты не против?

– Нет, конечно. Кстати, с завтрашнего дня я буду возить тебя на работу и встречать каждый день.

– Мне это нравится. Мне нравится, что я буду у тебя под контролем. Давай на днях поедем к моей маме?

– Давай, с удовольствием. А еще надо выбрать день и устроить новоселье. Я приглашу своего друга доктора.

– А я подругу. Мы вместе работаем.

На том и порешили.

Вечером позвонил Валера Защёкин и спросил, что я решил насчет маски.

– Спасибо за предложение. Но я решил ее не продавать.

Мне кажется, он удивился и расстроился.

– Подумайте еще, я вас очень прошу. Я могу увеличить цену.

– Нет, это окончательное решение. Деньги здесь ни при чем. Я ее продавать не буду.

Дни закружились, как осенние листья. Каждый день я провожал Иру на работу и встречал ее в назначенное время. Я видел, что ей приятно сидеть со мной рядом в машине, и эти поездки стали нашим ежедневным ритуалом. Черный камешек она никогда не снимала.

За несколько дней мы перевезли все вещи, кое-какую мебель из Ириной квартиры. Ира всё расставила, всё устроила, квартира наша преобразилась.

В один из выходных мы поехали к ее маме. Это была милая, добрая, интеллигентная женщина. Она накормила нас вкусным обедом, испекла торт по этому случаю и выпила с нами вина. По-моему, я ей понравился.

Однажды вечером позвонил из Парижа Ирин отец. Голос у него был взволнованный.

– Здравствуйте. Вы Андрей? Я Ирин папа. Ира у вас?

– Здравствуйте, да, сейчас, одну минуту.

– Подождите, я хочу с вами поговорить.

– Я слушаю.

– Я получил ее письмо. Ире угрожает очень серьезная опасность. Я знаю, в чем дело. Это очень-очень серьезно, я не преувеличиваю. К сожалению, я не могу сейчас вылететь в Москву. Но нам надо встретиться как можно скорей. Это очень важно. Поэтому я немедленно высылаю приглашение. На вас двоих. Вам надо обязательно прилететь вместе с Ирой. Вы меня понимаете?

– Да. Хорошо. Я всё понял. Ира возьмет отпуск, и, как только будут готовы визы, мы вылетим.

– Я переведу вам деньги на проезд.

– Не надо, у меня есть.

– Хорошо. Вот еще что: обязательно сделайте фотографию вашей маски крупным планом и привезите мне. Не забудете?

– Не забуду.

– Ну, все, теперь передайте трубку Ире. До свиданья.

– До свиданья.

Я передал трубку Ире и вышел из комнаты, чтобы ей не мешать. Я стоял и смотрел в окно. «Я знаю, в чем дело». Что же он знает? Что-то связанное с его родными? Но причем тут маска?