– Не бойся, все будет хорошо. Представь себе мою маску: широко открытый, смеющийся рот, вывернутые губы, профили человека и животного, свисающие по щекам, как бакенбарды, пустые глаза, высокий лоб, рога. Представь себе большую поляну, освещенную костром. В черном небе светит полная луна. Теплый летний ветерок приятно обдувает кожу. Пахнет пряной травой и цветами. Глаза привыкают к темноте и различают за полукругом хижин темный лес, подступающий с трех сторон. С четвертой серебрится вода, это озеро. Хриплые голоса птиц и вой хищников доносятся из джунглей.

Ничего не бойся. Я с тобой. Все будет хорошо. Нас уже ждут.

2.

В черном небе светила полная луна. Теплый летний ветерок приятно обдувал кожу. Пахло пряной травой и цветами. Хриплые голоса птиц и вой хищников доносились из джунглей.

Мы сидели кружком во дворе хижины, и слабый огонь костра выхватывал из темноты черное лицо старика, сидевшего напротив: лысый шишковатый лоб, широко открытые большие глаза, прямой нос с широкими крыльями, толстые вывернутые губы, маленькая курчавая бородка, разрезанное морщинами лицо. Он был в длинном белом бубу, сквозь которое выпирали худые ключицы. На шее висела длинная черная бечевка с привязанным на конце большим острым когтем какого-то зверя.

Нас было трое у костра. Третьей была Ира. Ее бедра прикрывала какая-то тряпка. Она сидела в напряженной позе, обхватив руками колени, и отблеск костра падал на ее серьезное лицо и белую грудь.

Высохшими черными пальцами старик перебирал бурые мутные четки и что-то бормотал себе под нос. На земле перед ним были разложены в ряд пучки травы, кости и сморщенные куски кожи. Потом он взял ступку и начал что-то растирать в ней, не переставая бормотать. Потом он выплеснул содержимое в костер, огонь вспыхнул, белое пламя длинным языком лизнуло небо, запахло паленым. Он снова перебирал четки и смотрел на огонь. Он брал лежащие перед ним на земле предметы и складывал из них фигуры. Он чертил в воздухе какие-то знаки рукой и снова что-то бросал в костер. Он качал головой, а потом и сам стал раскачиваться из стороны в сторону. Он все быстрее перебирал четки и все быстрее бормотал одни и те же слова. Глаза его были широко открыты, зрачки стали большими, черными и незрячими. Неожиданно он замер, закрыл глаза и перестал дышать. Так продолжалось довольно долго. Мы не сводили с него глаз и ждали, не шелохнувшись.

Наконец, он открыл глаза, вздохнул и заговорил на незнакомом гортанном языке, который я понимал до последнего слова.

– Я не смог разглядеть его лицо. На нем черная маска. За ним стоит злая сила и могущество. Он может убивать издалека. Он ненавидит вас обоих. Я не могу с ним справиться. Я могу только вас защитить.

С этими словами он встал, подошел к Ире и надел ей на шею черную нитку, вдетую в черный плоский камешек с белыми полосками.

– Не снимай его никогда. Он будет охранять тебя.

Потом сделал шаг ко мне и коснулся пальцами выступавшего на груди знака.

– Никому не отдавай маску. Ты – один из нас. Помни это.

Ира протянула мне руку, и я сжал ее пальцы в своей ладони.

Мы лежали в своей кровати, и я держал ее руку в своей. На груди у нее покоился черный плоский камешек с белыми полосками и маленьким отверстием, в которое была продета черная нитка. Она открыла глаза и улыбнулась мне.

Мне всегда очень нравилось, как она просыпается по утрам. Она еще потягивается и изгибается, как кошечка, а лицо уже свежее и улыбающееся.

Она улыбнулась мне и сказала:

– Ну, как, получилось?

– А ты ничего не помнишь?

– Помню, что ты был со мной и держал меня за руку. Я куда-то летела, но мне было не страшно, а даже приятно, потому что ты был рядом.